Советский философ Ильенков Эвальд Васильевич: биография, творчество и интересные факты. Идеи и теории ученого в контексте его профессиональной деятельности

Вопрос о тождестве мышления и бытия в домарксистской философии

Вопрос о тождестве мышления и бытия занимает важное место в истории философии.

Диалектика и логика не одно и то же; ведь диалектика — это учение о бытии, а логика — учение о мышлении, а поскольку мышление и бытие — вещи разные, постольку нельзя говорить об их тождестве. Здесь сказывается именно боязнь принципа «тождества мышления и бытия» как проявления якобы «гегельянщины».

Рождена же эта боязнь простой неосведомленностью. Развеять эту боязнь необходимо, и для этого целесообразно обратиться, в частности, к истории домарксистской философии.

В сборнике `Школа должна учить мыслить` представлены изданные и в основном неизданные прежде работы выдающегося философа Эвальда Ильенкова (1924-1979), посвященные педагогическим проблемам. Эти работы были написаны автором в 60-70-х годах.

Как научить ребенка мыслить? Какова роль школы и учителя в этом процессе? Как формируются интеллектуальные, эстетические и иные способности человека? На эти и иные вопросы, которые и сегодня со всей остротой встают перед российской школой и учителями, отвечает философ.

Эвальд Васильевич Ильенков

Ильенков Эвальд Васильевич (1924-1979) - отечественный философ и психолог. Биография. В 1941 году поступил на философский факультет МИФЛИ, после прохождения обучения в артиллерийском училище ушел на фронт. В 1946-1953 годы учился сначала на философском факультете МГУ, затем в аспирантуре. В 1953 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Некоторые вопросы материалистической диалектики в работах К. Маркса "К критике политической экономии"». С 1953 года работал сначала младшим, а с 1961 года - старшим научным сотрудником Института философии СССР. В 1968 году защитил докторскую диссертацию на тему «К вопросу о природе мышления». Исследования. Обосновал роль идеального в развитии личности. В 1960-е годы обратился к работам И. А. Соколянского и А. И Мещерякова, освещающим работу со слепоглухонемыми детьми. На этом материале дал теоретическое описание индивидуального развития как формирования способности действовать в идеальном плане.

Кондаков И.М. Психология. Иллюстрированный словарь. // И.М. Кондаков. – 2-е изд. доп. И перераб. – СПб., 2007, с. 215.

Ильенков Эвальд Васильевич (18.02.1924, Смоленск – 21.03.1979) - отечественный психолог. После окончания московской школы в 1941 г. поступил на философский факультет МИФЛИ, после прохождения обучения в артиллерийском училище ушел на фронт. В 1946–1953 гг. учился сначала на философском факультете МГУ, затем в аспирантуре. В 1953 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему „Некоторые вопросы материалистической диалектики в работах К. Маркса К критике политической экономии. С 1953 г. работал сначала младшим, а с 1961 г. - старшим научным сотрудником Института философии СССР. В 1968 г. защитил докторскую диссертацию на тему „К вопросу о природе мышления“. Обосновал роль идеального в развитии личности. В 60–е гг. обратился к работам И.А. Соколянского и А.И. Мещерякова, освещающим работу со слепоглухонемыми детьми. На этом материале дал теоретическое описание индивидуального развития как формирования способности действовать в идеальном плане.

Использованы материалы сайта http://www.peoples.ru/

Ильенков Эвальд Васильевич (18 февраля 1924, Смоленск - 21 марта 1979, Москва) - философ, специалист по теории диалектики, истории философии, методологии наук о человеке.

В 1941 поступил в МИФЛИ. Участник Великой Отечественной войны. После окончания философского факультета МГУ и аспирантуры там же защитил в 1953 кандидатскую диссертацию «Некоторые вопросы материалистической диалектики в работе К. Маркса «К критике политической экономии»». С 1953 до своей смерти работал в Институте философии АН СССР. В 1968 защитил докторскую диссертацию «К вопросу о природе мышления».

Одна из основных проблем, над которой бился мыслитель - снятие картезианской дихотомии субъективного и объективного, сознания как чего-то чисто «внутреннего» и внешней реальности. В этой связи Э. В. Ильенков развивал идею о «тождестве бытия и мышления», имея в виду, что содержание мышления (и сознания вообще) характеризует не сознание, а саму реальную предметность. Эти идеи философа противоречили официальной трактовке «ленинской теории отражения», принятой в советской философии, за что он подвергался идеологической критике. В то же время можно обнаружить близость его идей к традиции «прямого реализма», влиятельной в философии 20 в. Одновременно Э. В. Ильенков подчеркивал, что реальность дается сознанию человека в формах его деятельности, развивая традицию Фихте, Гегеля и Маркса и давая философскую интерпретацию психологической теории деятельности, развитой отечественными учеными (С. Л. Рубинштейн, Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев). В этом же контексте может быть понята концепция идеального, которое истолковывается Ильенковым как способность человека строить свою деятельность в согласии с формой любого другого тела, а также с перспективой изменения этого тела в ходе развития культуры. Последняя и является первоначальной формой бытия идеального, которое, таким образом, первоначально и исходно существует не в голове человека, не в его сознании, а в исторически развивающихся формах деятельности в культуре. Это дает ключ к пониманию и субъективных форм идеального, и человеческой личности. Его решение проблемы, снимающее традиционную философскую дихотомию психологизма и антипсихологизма, было также объявлено крамолой, так как не вписывалось в примитивный психологизм официального истолкования диалектического материализма. В то же время эта концепция оказала влияние на теорию и практику отечественной тифлосурдопедагогики, в частности, на исследование проблемы психического (личностного) развития слепоглухонемого ребенка (работы А. И. Мещерякова).

В последние годы жизни Э. В. Ильенков много внимания уделял вопросам продуктивной силы воображения, творческой фантазии (в том числе в связи с вопросами эстетической деятельности, искусства).

Идеи Э. В. Ильенкова вызвали интерес у ряда современных философов США, Канады, Финляндии и др. стран. Его работы издавались в Германии, Италии, Великобритании, Греции, Японии и др. странах.

В. А. Лекторский

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин , А.А. Гусейнов , Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. II, Е – М, с. 95-96.

Ильенков Эвальд Васильевич (18.02.1924, Смоленск- 21.03.1979, Москва) - философ и публицист. Участник Великой Отечественной войны. По окончании философского ф-та и аспирантуры Московского ун-та с 1953 г. работал в Институте философии Академии наук СССР. С выходом в свет книги Ильенкова «Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» Маркса» (1960) связано оживление интереса советских философов к проблеме создания теории материалистической диалектики как логики. Она способствовала выдвижению совр. марксистской философской мысли на более высокий теоретический уровень, когда главной задачей стало создание концептуальной системы логико-диалектических категорий. Автор назвал свою работу «Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении». Рецензенты рукописи усмотрели в ней влияние гегельянства, с которым в то время вели борьбу Федосеев, Мишин и Константинов и их сторонники, а также философы, склонявшиеся к позитивизму. В результате текст рукописи был значительно сокращен в той части, где речь шла о понимании абстрактного и конкретного в диалектике и формальной логике. Книга увидела свет почти через четыре года после ее написания (название ее было изменено по настоянию Федосеева; в полном виде и с первоначальным названием работа вышла лишь в 1991 г.).

Глубина и оригинальность исследования Ильенков вызвали интерес не только в Советском Союзе, но и за рубежом. Уже в 1961 г. книга в переводе на итал. язык вышла в Милане. Согласно Ильенкову, взаимодействие абстрактного и конкретного и есть основной закон теоретического отражения действительности в человеческом сознании. У Ильенкова эти понятия выражают всеобщие формы развития природы, общества и мышления, а потому они суть универсальные категории диалектики. В них запечатлена не специфика мышления по сравнению с действительностью и не специфика действительности по отношению к мышлению, а момент единства (тождества) в движении этих противоположностей. Конкретное он определяет, следуя диалектической традиции, как единство в многообразии вообще, - в противовес обыденному (и метафизическому) представлению, рассматривающему его лишь как чувственно воспринимаемую вещь, как наглядно представляемое событие, зрительный образ и т. п.

Абстрактное, согласно Ильенкову, не просто «объект мысли» или умозрительное понятие, а один из моментов процесса познания, проявляющийся в мысленном отвлечении от ряда несущественных свойств, связей изучаемого предмета и выделении основных, общих его свойств, связей и отношений. В диалектике «абстрактное» нередко имеет смысл одностороннего, бедного, неразвитого, вырванного из конкретной взаимосвязи и противопоставленного последней. Абстрактное выступает здесь как момент, сторона, фрагмент конкретного. Переход от абстрактного к конкретному, восхождение от первого ко второму - типичный случай диалектического единства и взаимоперехода противоположностей. Все другие логические категории (анализ, синтез, индукция, дедукция, определение, обобщение, классификация, умозаключение и т. п.), считает Ильенков, выступают в качестве условий осуществления этого перехода. Способ восхождения от абстрактного к конкретному он рассматривал как универсальный метод научного мышления, как всеобщую форму (способ) развития понятий, а не как лишь специфический прием, используемый Марксом при разработке теории прибавочной стоимости.

В работах Ильенкова анализируется также сущность таких категорий, как логическое и историческое, их диалектическое развитие и тождество; в историческом он видит основу, первообраз логического и считает, что логическое воспроизведение действительности способом восхождения от абстрактного к конкретному отражает реальную историческую последовательность всех фаз, которые проходит изучаемая действительность - рождение, становление, расцвет и умирание конкретного объекта. Логическое есть выраженное в понятиях историческое, их нельзя отделить друг от друга. Без уяснения их диалектической взаимосвязи нельзя верно понять (а следовательно, и применять) способ восхождения от абстрактного к конкретному.

Предметом логики Ильенков считал не специфические формы выражения процесса мышления в языке, а формы и закономерности самого мышления. «...Мышление имеет своим предметом не знаки и их сочетания, а объективную реальность, и логика мышления диктуется поэтому не логикой знакового выражения, а логикой развития действительности, которая и составляет высший закон для мышления, которому, хотят они того или не хотят, вынуждены подчиняться и «знаки», и их «сочетания», их «конъюнкции» (Ильенков Э. В. Философия и культура. М., 1991. С. 312). Под этим углом зрения И. критиковал неопозитивистские толкования проблемы противоречия в логике, считая, что «противоречие» как категория логики не что иное, как отраженное мышлением объективное противоречие, схваченное сознанием в живой реальности. Под этим же углом зрения (диалектики идеального и материального) Ильенков рассматривал и другие философские категории (всеобщее, общее и особенное, субстанцию и др.), выступая против сведения философского знания как сложного феномена к более простому, каковым считал знание, получаемое в рамках частных наук. Рассматривая историю философии как действительную школу мысли, Ильенков подчеркивал необходимость обращаться к классическому наследию при осмыслении проблем современности и сам давал пример такого обращения в своих работах о Спинозе, Фихте, Гегеле, Марксе, Ленине. Для «Философской энциклопедии», издававшейся с 1960 г., Ильенковым был написан ряд статей, в т. ч. знаменитая статья «Идеальное», вызвавшая острые споры среди философов.

В 1965 г. за исследование проблем диалектической теории познания Президиум АН СССР присуждает Ильенкову премию имени Н. Г. Чернышевского.

В 1968 г. им была защищена докторская диссертация «К вопросу о природе мышления», что также стало событием в жизни советской философской общественности. В этом же году в Политиздате выходит его книга «Об идолах и идеалах», в которой автор критикует популярный в те годы миф о создании «искусственного интеллекта», превосходящего ум человека. Идеальное, подчеркивал Ильенков, в качестве атрибута мышления человека невозможно воспроизвести в техническом устройстве, игнорируя предметно-практическую деятельность человека, в которой он собственно становится творческим субъектом. Но зато можно превратить самого человека в «мыслящую машину», лишенную идеального, идеалов, творческих способностей, что и происходит в условиях разделения труда и частной собственности. Тогда же Ильенков пишет ряд работ по эстетике, в которых указывает на единый корень всех творческих способностей человека - фантазию, способность воображения. Исследования Ильенкова углубили материалистическое понимание мышления как предмета логики, а также сущности идеала и диалектики идеального, Идеал, по Ильенкову, не только нравственная установка, мыслимая в категориях конечных формообразований, но и полнота сущности в ее неизбежно вечном становлении, и «контуры идеала как образа необходимо наступающего будущего есть не что иное, как вывод из анализа существующих противоречий, разрушающих наличное состояние» (Там же. С. 210), Что же касается категории «идеальное», то этот субъективный образ объективной реальности есть, согласно Ильенкову, не индивидуально-психологический и тем более не физиологический феномен, а общественно-исторический, продукт и форма духовного производства. Идеальное осуществляется в многообразных формах общественного сознания и воли человека как субъекта общественного производства материальной и духовной жизни. И. критиковал тех, кто сводил идеальное к состоянию той материи, к-рая «находится под черепной коробкой индивида», считая, что «оно есть особая функция человека как субъекта общественно-трудовой деятельности, совершающейся в формах, созданных предшествующим развитием» (Там же. С. 215).

В последние годы жизни Ильенков заинтересовался книгой Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». Так появилась работа под названием «Ленинская диалектика и метафизика позитивизма», вышедшая в Политиздате в 1984 г. Позитивизм как направление в философии и науке в то время почти не критиковался, поскольку многими считался выражением точки зрения современной науки. В этой работе И. интересует методология анализа Лениным «кризиса» в естествознании начала XX века Он видит в Ленине союзника, поскольку тот в условиях методологического кризиса в науке смог продемонстрировать преимущества материалистической диалектики в сравнении с эмпирической методологией позитивизма, а также показал, как абстрактные философские построения могут вырастать на почве эмпиризма. Исследуя теоретические и методологические проблемы формирования высших психических способностей человека, Ильенков опирался также на практические достижения отечественных дефектологов И. А. Соколянского (1889-1961) и А. И. Мещерякова (1923-1974) и стал прямым продолжателем работ последнего со слепоглухонемыми, дав философское обоснование медико-педагогической системе формирования полноценного сознания личности детей, лишенных зрения и слуха. Философские поиски и разработки сомкнулись в его творчестве с практически-педагогическими. «Философия, - отмечал он, - в союзе с психологией, основанной на эксперименте, доказала бесспорно, что «ум» - это не «естественный дар», а результат социально-исторического развития человека, общественно-исторический дар, дар общества индивиду» (Там же. С. 43). Труды Ильенкова переведены на многие языки и изданы в целом ряде стран.

Л. В. Голованов, С. H. Мареев

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. Сост. П.П. Апрышко , А.П. Поляков. – М., 2014, с. 222-223.

Сочинения: Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» Маркса. М., I960; Идеальное // Философская энциклопедия: В 5 т. М., 1962. Т, 2.; Об идолах и идеалах, М.. 1968: Ленинская диалектика и метафизика позитивизма. М., 1980; Диалектическая логика: Очерки истории и теории. М, 1974; 2-е изд. М., 1984; Учитесь мыслить смолоду М., 1977; Философия и культура. М., 1991; Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М., 1997; Школа должна учить мыслить. М., 2002; Об эстетической природе фантазии: Что там, в Зазеркалье? М., 2011; Проблема идеала в философии: Гегель и герменевтика. М., 2011; Истоки мышления: Диалектика идеального. М., 2012.

Литература: Э. В. Ильенков. Материалы «круглого стола» // Библиотекарь. 1980. № 8; Голованов Л. В. Высокое напряжение «философского нерва». Несколько штрихов к портрету Э. В. Ильенкова // Отечественная философия: опыт, проблемы, ориентиры исследования. Вып. XVII. Между историей и современностью. М., 1995; Драма советской философии: Эвальд Васильевич Ильенков. М., 1997; Э. В. Ильенков: личность и творчество. М., 1999; Э. В. Ильенков и социализм. М., 2002; Эвальд Васильевич Ильенков в воспоминаниях. М., 2004; Мареев С. Н. Встреча с философом Э. Ильенковым. 2-е изд. М., 1997; Он же. Из истории советской философии: Лукач - Выготский - Ильенков, М., 2008; Эвальд Васильевич Ильенков (Сер. «Философия России второй половины XX века»). М., 2008; Bakhurst D. Consciousness and revolution in Soviet philosophy: From the Bolsheviks to Evald Ilyenkov. Cambridge, 1991; Evald Ilyenkov"s philosophy revisired, Helsinki, 2000.

Далее читайте:

Философы, любители мудрости (биографический указатель).

Тесля Андрей. Несколько слов по поводу последней книги Мих. Лифшица . (Речь идет о книге Лифшиц М.А. Диалог с Эвальдом Ильенковым. (Проблема идеального) / М.А. Лифшиц. – М.: Прогресс-Традиция, 2003.).

Сочинения:

Диалектическая логика. Очерки истории и теории. М., 1974;

Диалектическая логика. М., 1974 (2-е изд. 1984);

Искусство и коммунистический идеал. М., 1983;

Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» Маркса. М., 1960;

Количество. - Философская энциклопедия. т. 2. М., 1962;

Об идолах и идеалах. М., 1968;

Что же такое личность? «С чего начинается личность». М., 1979 (2-е изд. 1984);

Ленинская диалектика и метафизика позитивизма. М., 1979;

Искусство и коммунистический идеал. М., 1973;

Философия и культура. М., 1991.

Литература:

Философия не кончается. Из истории отечественной философии. 20 век, т. 2,1960-80 (под ред. В. А. Лекторского). М.. 1998;

Э. В. Ильенков: личность и творчество. М., 1999.

Э. В. Ильенков. Материалы «круглого стола» // Библиотекарь. 1980. № 8;

Голованов Л. В. Высокое напряжение «философского нерва». Несколько штрихов к портрету Э. В. Ильенкова // Отечественная философия: опыт, проблемы, ориентиры исследования. Вып. XVII. Между историей и современностью. М., 1995;

Драма советской философии: Эвальд Васильевич Ильенков. М., 1997;

Э. В. Ильенков и социализм. М., 2002;

Эвальд Васильевич Ильенков в воспоминаниях. М., 2004;

Мареев С. Н. Встреча с философом Э. Ильенковым. 2-е изд. М., 1997;

Мареев С. Н. Из истории советской философии: Лукач - Выготский - Ильенков, М., 2008;

Эвальд Васильевич Ильенков (Сер. «Философия России второй половины XX века»). М., 2008;

Bakhurst D. Consciousness and revolution in Soviet philosophy: From the Bolsheviks to Evald Ilyenkov. Cambridge, 1991;

Evald Ilyenkov"s philosophy revisired, Helsinki, 2000.

Как-то, читая интересные рассуждения современного мыслителя Рустема Вахитова о применении Алексеем Федоровичем Лосевым марксистских методов в научных исследованиях - подчеркиваю: именно методов, а не идеологических постулатов, глубоко чуждых Лосеву как православному христианину, - наткнулся на фразу о моральном терроре, которому «подвергался виднейший советский философ-марксист Эвальд Васильевич Ильенков, со стороны своих казалось бы «единомышленников», советских «генералов от философии», занимавших высокие посты в ИФ (Институте философии) АН СССР».

У меня вызвала любопытство личность помянутого философа-марксиста, скорее даже не личность, а причины его критики - она, впрочем, в СССР нередко становилась синонимом травли - со стороны коллег по мировоззрению.

На удивление, ключевая причина разногласий Эвальда Васильевича с «генералами от философии» оказалась проста: он был настоящим мыслителем - и еще, замечу, дошедшим до Берлина фронтовиком, - серьезно занимавшимся марксисткой диалектикой; его же противники представляли собой, по словам Вахитова, вульгаризаторов учения, положенного в основу советской идеологии.

Однако предлагаемые вниманию читателей размышления не об этом. Меня поразила трагическая судьба Ильенкова, его страшный уход из жизни - в состоянии депрессии он воткнул себе сапожный нож в горло. Об этом, спустя годы после смерти философа, написал в статье «Средоточие боли» один из талантливейших его учеников, слепоглухой доктор психологических наук Александр Васильевич Суворов.

«Средоточие боли»... Название как нельзя лучше - если это слово уместно в данном случае - отражает трагедию Ильенкова, ибо достаточно бросить взгляд на сохранившиеся поздние его фотографии, чтобы увидеть средоточие боли и какой-то безысходной тоски в глазах этого человека...

Разумеется, для автора этих строк не только этически недопустимо осуждать незнакомого и давно ушедшего из жизни философа за самоубийство. На меня произвело впечатление другое: что может стать с настоящим и талантливым мыслителем, бескорыстным и честным, но живущим без Христа.

Повторю, это не повод для осуждения, а возможность в очередной раз задуматься о подлинном значении Творца в нашей жизни, понять и осознать, что подчас лишь Он способен протянуть нам руку помощи в самой, казалось бы, безвыходной ситуации - неважно, духовной или материальной. Если только мы не оттолкнем и не откажемся замечать Его.

Сферой интересов Эвальда Васильевича была природа идеального, он много писал и размышлял о личности и духе - наиболее известная его работа так и называется: «Космология духа», знал Библию, хорошо изучил философию Платона, как известно, оказавшего немалое влияние на становление православного богословия и некоторые взгляды которого нашли отражение в святоотеческих творениях, но так и не обрел Христа. И не встретив Его - или не заметив этой встречи - не сумел, как показала его трагическая судьба и о чем свидетельствуют воспоминания коллег и учеников, найти точку опоры в жизни.

Ильенков до конца дней своих оставался, по словам Суворова, «умным атеистом». Да, кто-то сошлется на специфику времени и невозможность открыто исповедовать веру в Бога, особенно если человек был убежденным марксистом. Собственно, этого - я имею в виду открытой демонстрации религиозных убеждений - никто и не требовал, но ведь существуют примеры, когда в мире советской науки люди, проникнутые, в том числе, и марксистским мировоззрением, обращались к Творцу; быть может, самый яркий из них - судьба сподвижника С.П. Королева академика Бориса Викторовича Раушенбаха.

Как настоящий философ Эвальд Васильевич не мог не размышлять о религии, о ее месте в мире. Как же он к ней относился?

Некоторым образом ответить на этот вопрос позволяет книга Ильенкова «Об идолах и идеалах». Я позволю себе процитировать пространный отрывок из нее: «Конечно, религия - всего-навсего зеркало, но примитивно-первобытное, и потому очень тусклое... Разве не молились люди целые тысячелетия Кресту - варварской виселице, на которой распяли Человека, «сына человеческого»? Разве не плакали они от умиления, глядя на изможденный, покрытый предсмертным потом, лик «спасителя», распятого на радость фарисеям? Разве не видели они в этой картине образ высочайшего блаженства и божественной чести? Видели и молились.

Христианская церковь целые тысячелетия старалась внушить людям, что высшую цель и предназначение человека составляет подготовка к загробной жизни, к вечной жизни по ту сторону могилы. Реально - в могиле. Чтобы поскорее и повернее достигнуть вечной жизни, надо вести себя соответствующим образом и способом.

Если задана цель движения, то и пути приходится выбирать соответствующие: умерщвление плоти и ее стремлений, отказ от «посюстороннего» счастья, покорность судьбе и власть имущим, молитва и пост. Самый верный путь к могиле. Тогда «лучшим человеком» оказывался монах-аскет в жалком рубище, подпоясанном веревкой, и опоэтизированное фантазией изображение «лучшего человека» глядело на людей со всех икон скорбными очами распятого на кресте «спасителя». Путь к нему - путь на Голгофу, к искупительному страданию, к самоуничижению, самобичеванию, к избавлению от грязи и мерзости земного существования...»

Нет смысла разбирать подобные сентенции, свидетельствующие, увы, о глубоком непонимании мыслителем сущности аскетики. Ибо, следуя ее путем, православные подвижники сражались не с плотью и кровью - в противном случае Ильенков был бы прав в оценке христианства как религии, обожествляющей смерть, - но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной (Еф. 6,12).

И не просто сражались, но и в своих творениях показали нам истинный и единственно возможный путь противостояния незримому врагу, подобно льву рыкающему, ищущему погибели для нас.

Мне представляется, драма Эвальда Васильевича вот в чем: критикуя Церковь за проповедуемый, как ему казалось, путь страданий и, якобы, присущее Православию утверждение: «нет счастья на земле», Ильенков не находил в марксизме - и атеизме в целом - путей, которые бы ему позволили преодолеть собственную тоску, в конечном счете спалившую его...

А ведь с точки зрения элементарного выживания, преодоления депрессии, Православие для Эвальда Васильевича могло бы стать не просто одной из сфер научного интереса, а якорем спасения. Увы, Ильенков не верил - или не смог, не захотел поверить? - в истинность предлагаемого Церковью пути ко спасению. Хотя до вульгарных и пошлых выпадов в адрес христианства, столь свойственных хрущевской эпохе , не опускался, о чем свидетельствует приведенная выше цитата.

Суворов пишет, что, по мысли Эвальда Васильевича, «философия рождается в страстном полемическом диалоге с системой религиозно-мифологических взглядов на мир». С этим тезисом трудно не согласиться - достаточно вспомнить Сократа, не просто боровшегося с религиозной мифологией, но и погибшего от рук ее апологетов.

Вот только в борьбе с мифологией произошел прорыв лучших умов античности из тисков безличного космоса к вере в его Творца. И столь хорошо изученный Ильенковым Платон - не пример ли этого прорыва?

И разве философия в лице и творениях лучших ее представителей, начиная от того же Платона, блаженного Августина и заканчивая Владимиром Соловьевым и А.Ф. Лосевым - не один ли из путей, наряду с православной аскетикой, богопознания?

Увы, Ильенков считал иначе. С его точки зрения, не путь богопознания, а поступательно развивавшаяся наука и искусство постепенно превращались в союзников человека: «наука и искусство - естественные союзники: они суть два разных, но, в отличие от религии, не кривых, а в максимально возможной степени правдивых, «зеркала», в которые глядится живой человек».

А где вера, там, с точки зрения Эвальда Васильевича, царствует догматизм и, как следствие, происходит закрытость человека для всего противоречащего догме.

Странно, действительно интересный философ, Ильенков напрочь отказывался замечать очевидные факты истории, ему, безусловно, знакомые: православные догматы формулировались в бескомпромиссном противостоянии с ересями и язычеством - не стоит забывать, что противники христианства нередко представляли собой интеллектуальную элиту своего времени.

Да и судьба защитников догматов - скажем, святителя Афанасия Великого и преподобного Максима Исповедника - разве не пример подлинной интеллектуальной и духовной свободы, а также стоицизма перед лицом тяжелейших испытаний?

«И человек с живым воображением одинаково задыхается в лоне любой догматической системы». Эта фраза принадлежит перу Суворова, но, несомненно, отражает взгляд его учителя. Отвечать на этот упрек Православию приходится банальным: вся великая христианская культура - в том числе и русская - не противоречит догматике и отнюдь не душит воображение; напротив - очищает его от терний страстей. И указывает единственный путь ко спасению и преодолению страстей - тоски, в том числе.

Вообще, впечатление от чтения ильенковских размышлений о религии у меня оказалось схожим с отношением к произведениям братьев Сругацких (точнее, их серии - «Полдень XXI век») - счастливый мир и несчастные люди, его населяющие. В свое время именно Стругацкие стали одной из ступенек, которые привели меня в Церковь, ибо слишком уж душен и неполноценен мир без Творца, каким бы внешне идеальным он не был - силу сравнения добавило чтение К.С. Льюиса, той же «Хроники Нарнии».

Немало Эвальд Васильевич писал и размышлял о природе личности, ее месте в мире. Вот некоторые из рассуждений - в данном случае я снова цитирую Суворова: «овладение универсальными пластами культуры рода человеческого, которым соответствуют универсальные человеческие способности. Эти способности и должны быть развиты до совершенства, то есть до сегодняшнего переднего края, достигнутого человечеством в соответствующих областях культуры».

Бесспорно, развитие способностей необходимо для того, чтобы сам человек стал лучше. Но вся наша история свидетельствует как об интеллектуальном становлении человечества, так и бушующих в нем темных стихиях, нередко порабощающих волю и ставящих интеллект себе на службу.

И научно-технический прогресс приводил, в первую очередь, к усовершенствованию людьми оружия для уничтожения себе подобных...

Да и на бытовом уровне полученное человеком образование и даже присущая ему высокая культура никак не помогают ему преодолеть внутренний негатив, а часто и совладать с эмоциями. И один из сдерживающих нас факторов - «душные» догмы и данный Богом закон, о чем прямо говорит апостол Павел, утверждающий, что не иначе узнал грех, как посредством закона (Рим. 7,7).

О неспособности ни образования, ни культуры, в том числе и культуры мысли, победить душевные недуги человека свидетельствует личность самого Ильенкова. Горечью неисцеленной годами боли пропитаны строки Суворова, написанные спустя десятилетия после трагического ухода из жизни его друга и учителя: «я знаю о его бессонных ночах, и когда глубокой ночью мы созванивались по телефону перед очередными похоронами, он горестно вздыхал: «Тоска...»».

И никакое гармоничное, универсальное развитие личности, никакие пути ее совершенствования, будь то в плане искусства или интеллекта, никакое развитие способностей не оказалось в силах эту тоску преодолеть.

Да и сам Эвальд Васильевич своим трагическим уходом из жизни опроверг свое же утверждение: «мыслящее тело действует не просто согласно внешней, геометрической форме любого другого тела, а согласно логике существования этого тела, согласно тем законам, по которым это тело смогло возникнуть и по которым оно существует». Но логика существования тела нацелена на выживание, а не самоуничтожение...

И, думаю, прав философ Георгий Хлебников, написавший: «Трагичной оказалась, например, и судьба самого лучшего философа-материалиста СССР - Эвальда Васильевича Ильенкова, сына известного советского писателя, лауреата Сталинской премии по литературе. Всю жизнь обосновывая атеистический тезис о «саморазвитии материи», которая для своего существования не нуждается ни в каком духовном основании, Эвальд Васильевич нигде не мог найти в советской атеистической действительности нравственной опоры, впал и глубокую депрессию и покончил с собой...».

Противостояние тоске... Разве можно найти оружие против нее в душной атмосфере атеизма? Не сомневаюсь, что Ильенков пытался победить свой недуг, но средства для исцеления искал там, где их попросту нет и быть не может, ибо тоска рождается не в мысли и уж, тем более, не в недрах тела, а часто и не в душе. Она, словно темное покрывало, окутывает человека извне.

Ибо источник тоски (другими словами - депрессии) святые отцы называют недвусмысленно: «Сатана злоумышленно старается опечалить многих, чтобы отчаянием ввергнуть их в геенну» (преподобный Ефрем Сирин). «Дух отчаяния приносит (курcив мой - И.Х.) самые тяжелые мучения. Отчаяние есть совершеннейшая радость диаволу» (преподобный Марк Подвижник). «Демоны, если в ком властвуют, то властвуют через уныние» (святитель Иоанн Златоуст).

Увы, этой истины не поняли многие коллеги Эвальда Васильевича. Вот, например, Лев Константинович Науменко - философ и друг Ильенкова - патетически восклицает: «Да и есть ли на земле или на небе что-либо более достойное размышлений?»

Несчастен тот человек, пускай и обремененный годами, но со всей серьезностью способный ставить подобные вопросы. Ибо ответ прост: служение ближним и жизнь для них...

Спору нет, об этом легко говорить, но трудно, очень трудно исполнить, преодолев собственный эгоизм (а можно ли вообще преодолеть его до конца?). Но хотя бы в качестве идеала и цели в жизни служение ближним - несомненно, наиболее достойное человека занятие.

Поразительно, но мне показалось, что близко знавший Эвальда Васильевича Науменко не замечает - или словно не хочет замечать - трагедии Ильенкова: «Как же не думать о смысле жизни и смерти? Только спрашивают о нем, когда эта жизнь уже подошла к черте или обесценилась. А когда она полноводна? Размышлял Эвальд, только вот «формат» размышлений космический, Экклезиастов. Вспомните «Космологию духа». А если формат помельче, если о личном, тогда другого адреса нет - к батюшке, в церковь».

«Космический формат размышлений» против духа, насылающего на человека уныние бессилен, увы. Да и злой иронией звучат эти, приведенные в цитате, слова об Экклизиастовой силе размышлений Ильенкова, результатом которых стал нож в горле, воткнутый едва ли не на глазах у жены.

И дело не в масштабе личности, не в ее формате, а в тех темных стихиях, гнездящихся в душе каждого из нас. И только Церковь с ее таинствами способна дать нам силы противостать и победить в борьбе с собственными страстями, защитить от бесовского воздействия. Да и люди, чей «формат личности» никак не меньше ильенковского, обращались в простоте сердца к Церкви и батюшке. Помянутые выше Лосев и Раушенбах, например. И великий русский философ Владимир Соловьев, несмотря на все свои колебания, сомнения и ошибки, умер в мире с Церковью и в Ее стенах.

По словам философа В.В. Вансолова, Ильенков, «будучи человеком искренним и правдивым, он чрезвычайно болезненно переживал разлад, разрыв между идеальным творческим марксизмом и тем реальным социализмом, который возник в действительности на его основе. Идея и ее осуществление, идеал и его претворение в жизнь - несовпадение этих противоположностей явилось важнейшим источником трагедии Э.В. Ильенкова. Он критически относился к действительности и не мог примириться с тем, что то, что он считал безусловной истиной, получало в реальности такой искаженный вид».

Да, но идеальное и реальное никогда не совпадают, и основная проблема бытия любого человека выражена в конфликте, так сказать, должного и сущего. Для понимания этого не надо быть профессиональным философом. Так что, на мой взгляд - не в этом трагедия мыслителя и причина его гибели...

По воспоминаниям Суворова, Эвальд Васильевич в день своего ухода из жизни все жаловался жене, что никак не может убить себя. А потом появился перед ней с воткнутым по самую рукоять ножом в горле и словами: «Я убил себя».

Признаюсь, при всем сострадании к трагической судьбе ветерана войны, незаурядного человека и философа - его жену, также известного ученого-педагога Ольгу Исмаиловну Салимову, жаль больше...

Трудно сказать, разочаровался ли Эвальд Васильевич к концу жизни в марксизме; скорее всего свой «умный атеизм» он так и не преодолел, но, видимо, какое-то ощущение неверности избранного им духовного пути у него было. Мне кажется, это выражено в словах предсмертного письма философа Суворову: «Я больше не могу оставаться, для меня не осталось места, у тебя же впереди долгий и очень тяжкий путь исканий. Я не смог найти пути, ты должен продолжить поиск (курсив мой - И.Х.)».

Не смог найти пути... Александр Васильевич Суворов, чью жизнь без всяких сомнений можно назвать подвигом, называет себя детерминистом. Но, как мне представляется, в нем не утрачена поразительная религиозная интуиция. Говоря, что ушедшие из жизни близкие ему люди, включая Ильенкова, стали его персонифицированной совестью, и что он не может смириться с их несуществованием, Суворов пишет: «Я всегда ощущал их присутствие рядом с собой. И оно не было таким уж «незримым». Они то темнели и становились похожи на столбы темного дыма, - тогда я проверял себя, чего натворил, чем вызвал их недовольство. То они светились радостью, лучились улыбкой. Работая на компьютере далеко за полночь, я иногда чувствую, будто кто-то легонько прикасается к моему плечу. Почему-то всегда правому. И я ни в коем случае не хотел бы утратить этой, поистине святой, связи (курсив в цит. мой - И.Х.)».

Александр Васильевич в своей статье «Об ильенковском отношении к религии» публикует стихотворение, написанное им после смерти его мамы, вот строки из него:

«Ну ладно - тела нет,

Но Дух живой, - и веришь в мир иной,

Чтоб окликать и получать ответ.

И этого ничем не побороть».

Думаю, своей верой в «мир иной», равно как и силам нести тяжкий крест испытания слепоглухотой, Александр Васильевич не в последнюю очередь обязан своему учителю Эвальду Васильевичу Ильенкову.

Да и сам философ, думается, все-таки, как и его ученик, обладал религиозной интуицией. Так, когда Александр Васильевич переживал нелегкие минуты жизни, то написал Ильенкову письмо с вопросом: стоит ли жить? Ответом был совет читать Библию - Екклесиаста.

И то, что Ильенков помог Александру Васильевичу Суворову стать тем кем он стал и то, что подлинно душевное состояние философа перед гибелью ведомо только милосердному Господу, дает надежду, что в мире ином этот несчастный человек и талантливый ученый, все-таки, обрел покой...

В заключение хотелось бы сказать несколько слов вот чем. В свое время отец Андрей Кураев, выражая свое отношение к книге покойного М.М. Дунаева «Вера в горниле сомнений», высказал мысль о том, что нельзя подходить к человеческой судьбе с катехизисом, рассматривая окружающий мир только в черно-белых тонах, ибо жизнь сложнее и многограннее.

И я не собираюсь представать перед читателями в образе судьи, свысока рассуждающим о трагедии давно ушедшего в мир иной философа. Нет, мне представляется важным на примере страшной истории Ильенкова напомнить - себе, в первую очередь - о том подлинном значении, которое имеет в жизни каждого человека Христос - повторяю мысль, уже выраженную в начале статьи.

Ибо, следуя обрядовой стороне Православия, в круговерти нашей жизни, поглощенные бытом, мы, христиане, порой перестаем адекватно воспринимать собственные поступки и провоцирующие их мысли; забываем, что описанный К.С. Льюисом «В письмах Баламута» персонаж - увы, абсолютная реальность нашего мира, нам враждебная и для нас опасная.

И судьба Эвальда Васильевича Ильенкова - напоминание нам, что во всех жизненных обстоятельствах, в том числе и скорбных, у нас один Спаситель - Господь наш Иисус Христос.

Игорь Ходаков , кандидат исторических наук

Книга Э.В. Ильенкова «Об идолах и идеалах» впервые была опубликована в 1968-м - Хрущева четыре года как сняли и предпринятые им гонения на Церковь ослабли. Однако инерция эпохи еще не была преодолена, и на уровне и чиновников и философов-марксистов отношение к Православию оставалось прежним.

Впрочем, Алексей Федорович Лосев прямо говорил: «Античная философия

началась с мифа и кончилась мифом».

Кризис мировоззрения самих Стругацких очень хорошо показан в их последних совместных произведениях, достаточно почитать «Отягощенные злом, или Сорок лет спустя».

По свидетельству А.А. Тахо-Годи А.Ф. Лосев в последние годы жизни «исповедовался, причащался и что это для него было огромным счастьем (курсив мой - И.Х.)».