Притча о фоме неверующем. Почему Фома – неверующий? Религия человечества, как социальное явление

Одним из шедевров лирики Арсения Тарковского является стихотворение "Первые свидания" (1962 года). В нем мы видим особый мир, преображенный любовью. Но вот что странно: первые две строки стихотворения говорят нам об удивительном чуде: перед читателем не просто двое людей, любящих друг друга, с ними - Бог. "Свиданий наших каждое мгновенье // мы праздновали, как богоявленье", - пишет Арсений Тарковский, и это слово - богоявленье - как некий источник света отбрасывает целый сноп лучей в глубь стихотворения. Эти "лучи" изменяют и преображают не только мир, окружающий любящих людей, но и саму речь поэта.

Но вернемся к началу стихотворения. Первая его часть - это как бы вхождение героев в особый мир, в мир "с той стороны зеркального стекла". Обращает на себя внимание стремительное движение вниз, которое в этом зримом земном мире является аналогом сошествия неба на землю. Итак, сначала - богоявление, потом - возлюбленная. "По лестнице, как головокруженье, // Через ступень сбегала и вела // Сквозь влажную сирень в свои владенья // С той стороны зеркального стекла".

Мы, конечно, сразу вспомним и другие метафоры зеркала, которые так органично вошли в ткань художественной культуры ХХ века. "Алиса в Зазеркалье" Льюиса Кэрролла, фильм Андрея Тарковского "Зеркало" ... Этот список, конечно, можно продолжать. Но для нас важно то, что герои попадают в особое пространство, где все - люди, вещи, само время, слова - существуют по каким-то особым законам. Арсений Тарковский пишет о любви, и высота этого чувства дерзновенна. Не случайно именно это слово употребляет он во второй части стихотворения.

А что, собственно, значит словосочетание "алтарные врата"? Мы знаем, что алтарь - это Святая Святых Храма, место, где происходит Таинство. Алтарь отделен от остального пространства Храма иконостасом, в центре которого и находятся Царские, или алтарные, врата. Когда они открыты, это значит, что Сам Господь выходит к молящимся людям. Открытые алтарные врата - это символ единства Бога и человека. В каком-то смысле анализируемые нами строки являются "своеобразным" текстовым синонимом к началу стихотворения. (Вспомним: "Свиданий наших каждое мгновенье // Мы праздновали, как богоявленье".)

Итак, в этом особом пространстве любящий - не просто человек, он - священник, и не случайно он благословляет свою возлюбленную. Благословляет ее и вся вселенная: "И тронуть веки синевой вселенной // К тебе сирень тянулась со стола".

Кто же она в этой сияющей вселенной, если он, ее любимый, - священник? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны внимательно прочитать строки, которые на первый взгляд кажутся загадочными и непонятными.

Возлюбленная держит в своей руке хрустальную сферу, в которой - и горы, и моря, и реки; она спит на троне... Она - царица этого мира, и в ладони ее - держава, символ царства не от мира сего, царства любви. В этом пространстве изменяются даже привычные вещи: таз, кувшин, вода, которая становится слоистой и твердой. Но что является для поэта самым главным - преображается речь.

Человек - царь и священник, когда он любит и когда он любим. И вот в этом новом преображенном мире происходит новое чудо:

Если в начале стихотворения небо сходит на землю и в первой части мы видим стремительное движение вниз, то в конце начинается путь с земли - к небу, путь, который сначала только предчувствуется в отдельных образах и строках ("И птицам с нами было по дороге"), а потом мощным аккордом звучит перед двумя финальными строками стихотворения: "И небо развернулось пред глазами".

Но последние две строки ввергают нас в реальный исторический план бытия, в котором судьба вершит свою трагедию.

Только трагедия эта совсем иная, нежели классическая - античная. В античной трагедии судьба, или рок, является не произволом, а осмысленным, логичным возмездием человеку, переступившему определенную запретную черту. Здесь же судьба идет "как сумасшедший", т.е. ее действие лишено смысла. Она не возмездие, не воздаяние, а безумство, несущее смерть и разрушение. Это опыт ХХ века. Но тем, перед чьими глазами уже "развернулось небо", никакая сумасшедшая судьба не страшна.

Вот и лето прошло,

Словно и не бывало.

На пригреве тепло.

Только этого мало.

Все, что сбыться могло,

Мне, как лист пятипалый,

Прямо в руки легло,

Только этого мало.

Понапрасну ни зло,

Ни добро не пропало,

Все горело светло,

Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,

Берегла и спасала,

Мне и вправду везло.

Только этого мало.

Листьев не обожгло,

Веток не обломало...

День промыт, как стекло,

Только этого мало.

(c) В. Ю. Ирхин, М. И. Кацнельсон

В сб.: Романтизм: метафизика и эволюция, Екатеринбург, Наука, 2006

И с того самого дня, говоря "хороший рассказ", Люси всегда подразумевает тот, который напоминает ей забытую историю из книги Чародея.
(К. С. Льюис)

То, что не оформлено в словах, еще не стало частью человеческого мира, в основе которого - Слово (Иоан. 1:1). Именно язык обеспечивает возможность человеческого сознания (буквально: со-знания, то есть существенно "коллективного" явления). Повседневный, расхожий, бытовой язык обслуживает функционирование личности как "продукта общественных отношений", то есть поверхностной псевдоиндивидуальности, созданной (навязанной) обществом. Согласно практически всем традиционным религиям и учениям, корни личности уходят куда глубже. Личность коренится в Божественном, в "истинной Реальности". Говоря языком упанишад, Атман есть Брахман. Мысль о глубокой связи и взаимном переплетении Божественного и человеческого является одной из ключевых и в христианской традиции. Однако реализация этих положений - долгий и трудный путь. Его этапами и целями являются обращение, преображение, обожение ("Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом"). В Новом Завете говорится о присутствии в человеке всех ипостасей Троицы:

"Один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас" (К Ефесянам 4:6).

"Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть" (2 Кор.13:5).

"Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?" (1 Кор.3:16)

Язык священных текстов, язык Писания предназначен для установления связи между Божественным и человеческим в каждой личности и для установления связи между личностями на их самом глубоком уровне - на уровне "Христа, обитающего в нас". В высших своих проявлениях "светский", "мирской" язык есть язык поэтический. В сущности, настоящие поэты - это пророки, а творимая ими высокая поэзия граничит со священными текстами.

Но нам, поэтам, должно, стоя под Божьей
Грозою ужасной с главой непокрытой,
Ловить лучи Отца, Его самого
И в ваш язык небес дары
Нести в ладонях, окутав их в песни.
(Ф. Гельдерлин , ср. 2 Кор. 3:12-18)

В сущности, для выражения самых тонких и значимых движений души в нашей культуре нет никакого другого языка, кроме библейского. Этот язык (обычно бессознательно) используется в великих произведениях литературы, в том, что глубоко затрагивает и волнует самых разных людей.

Здесь мы попытаемся выделить и исследовать символы, составляющие основу одного из прекраснейших стихотворений XX века в русской поэзии - стихотворения Арс. Тарковского "Первые свидания":

Свиданий наших каждое мгновенье,
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.

Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата

И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -

Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной

И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.

А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,

Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало: царь .

На свете все преобразилось, даже


Слоистая и твердая вода.

Нас повело неведомо куда.

Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,

И рыбы поднимались по реке,

Когда судьба по следу шла за нами,

Мы не станем здесь ни касаться исторического и биографического фона этих стихов, ни заниматься их филологическим анализом (к чему мы, в любом случае, совершенно не готовы). Вместо этого сосредоточимся на метафизической стороне, на том, что скрыто за строчками (так же, как метафизическое скрыто за физическим, т.е. за природным) и делает этот текст таким сильнодействующим. Следуя традиции работы с каноническими текстами, толкуемый текст нужно разбирать строчка за строчкой и строфа за строфой. При этом мы будем опираться на символический словарь и материал наших книг "Крылья Феникса. Введение в квантовую мифофизику" и "Посеянное в тернии" (изд-во Уральского ун-та, Екатеринбург, 2003-2004).

Свиданий наших каждое мгновенье

Будут краткие свидания, будут и долгие разлуки, соединения и разделения.

Мы праздновали, как богоявленье

Тема задана - речь пойдет именно о Богоявленье. Поэт описывает то состояние потрясения, когда каждый из нас встречается с Божественным; точнее - начинает ощущать свое Божественное ядро. Богоявленье и возможно только в каждом мгновении. Чтобы встретиться с Богом, или, точнее, с Божественным в себе, нужно выйти из времени.

"Именно вера требуется, потому что Его-то [Бога] нет. Он есть только на одно промелькнувшее мгновение... В точке, в которой мы находимся, мы не можем ничего перенести на будущее. Если есть смысл, то только в ней" (М. К. Мамардашвили . Психологическая топология пути).

Одни на целом свете. Ты была

В момент встречи с запредельным, Божественным, человек остается в одиночестве. "И остался Иаков один" (Быт. 32:24). Спасение возможно только как личное; коллективного спасения не бывает, как не бывает коллективного творчества. Но одновременно человек двуедин, андрогинен. В троице тело-душа-дух переплетено мужское и женское. Тексты различных традиций (например, индуистской и даосской) говорят, что совершенный человек соединяет в себе мужское и женское начало. При надлежащем понимании символики такие места можно найти и в Библии, начиная с описания творения мира (земли и неба) и человека, который затем был разделен на Адама и Еву. Женщина - полнота материального, плерома, проявленная форма мира и его сил; мужчина же уподобляется невидимой форме Бога, но все же, будучи холост, не заслуживает звания человека (Талмуд).

Многочисленные места в Библии, утверждающие "иерархию" полов и столь возмущающие современных феминисток, говорят прежде всего о внутреннем мире человека, высшей реальности, так что буквальная ("социологическая") трактовка просто не находится на должном уровне понимания.

"Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа" (1 Кор. 11:8,9).

"Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава - муж, а Христу глава - Бог" (1 Коринфянам 11:3).

Жена и муж здесь выступают как образы внешнего и внутреннего человека. Христос, "соделавший из обоих одно и разрушивший стоящую посредине преграду" (Еф. 2:14), перекидывает мост от них обоих к Богу. При этом преодолевается фундаментальная бинарность тварного мира и достигается прорыв к Единому.

Не различающий, где самка, где самец,
воспринимающий все в единстве,
он избавился от стремления к достижениям
и достиг первозданной чистоты.
(Дао Дэ Цзин 55)

У ап. Павла можно встретить как двоичное описание строения человека (душа и тело), так и троичное (тело, душа, дух); последнее является образом христианской св.Троицы. Вопрос о мужском и женском присутствии среди ипостасей Троицы крайне неоднозначен и чреват ересями (разделениями), как и всякие попытки спроектировать "тройку" на "двойку". Иногда женское трактуется как скрытое четвертое (см. в особенности работы К. Г. Юнга, подчеркивавшего важность католического догмата о вознесении Марии). Дух, будучи непрерывной стихией, может выступать и в качестве женского начала, как в некоторых раннехристианских и иудейских текстах, особенно в гностической традиции.

В православии, согласно учению Григория Паламы, человек способен быть причастным к Богу по энергии, но не по сути. Богоявление - это взаимодействие человека с нетварными Божественными энергиями, действующими в мире. Традиционно для описания Божественной энергии, творящей силы используется женская символика (Шехина в иудаизме, Шакти - в индуизме).

Смелей и легче птичьего крыла

С парящего над водами орла начинается творение (Быт.1:2). Этот орел (дух, евр. руах) -женского рода. В другом стихотворении Арс. Тарковского мы находим: "Жизнь брала под крыло, берегла и спасала". Эти образы неоднократно используются как в Новом, так и в Ветхом Завете:

"Как орел вызывает гнездо свое, носится над птенцами своими, распростирает крылья свои, берет их и носит их на перьях своих, так Господь один водил его, и не было с Ним чужого бога" (Второзаконие 32:11,12).

"Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!" (От Матфея 23:37)

Орел появляется и в конце мира: "где будет труп, там соберутся орлы" (От Матфея 24:28).

По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела

Лестница, ступени - очень важные символы, которые используются в Библии для описания связи земного мира с высшей реальностью:

"Иаков же вышел из Вирсавии и пошел в Харран, и пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней" (Бытие 28:10-12).

Человеку необходимо подняться по всем ступеням лестницы к Богу, но делается серьезное предупреждение:

"Не всходи по ступеням к жертвеннику Моему, дабы не открылась при нем нагота твоя" (Исход 20:26).

Эта лестница - небесная, на ее ступенях человек присваивает себе промежуточные результаты "духовного роста". На самом деле человек не может обладать ничем, и однажды, когда все будет забрано, он останется голым (Еккл.5:14). Бог опозорит перед другими людьми борющегося за святость своими силами, покажет неприглядные стороны его личности. Однако тот, кто просто согласился с этими словами и отказался от восхождения, тоже пропал. Борьба с Богом, которую ведет Иаков, и завоевание нового положения неизбежны. Царство небесное силой берется.

Сквозь влажную сирень в свои владенья

"Большой орел с большими крыльями, с длинными перьями, пушистый, пестрый, прилетел на Ливан и снял с кедра верхушку... и взял от семени этой земли, и посадил на земле семени, поместил у больших вод, как сажают иву... И еще был орел с большими крыльями и пушистый; и вот, эта виноградная лоза потянулась к нему своими корнями и простерла к нему ветви свои, чтобы он поливал ее из борозд рассадника своего. Она была посажена на хорошем поле, у больших вод, так что могла пускать ветви и приносить плод, сделаться лозою великолепною" (Иезекииль 17:3-7).

Символика женского производящего начала связана с тем же библейским орлом. Виноградная лоза - Христос (Иоан.15:1).

С той стороны зеркального стекла

Естественный человек сотворен и исходно пребывает в целостном андрогинном состоянии, но, обращаясь к духовной практике зеркала и отражаясь в нем, делится на две части - мужчину и женщину . Он уходит в зазеркалье, она остается по эту сторону. Мужское и женское качества становятся чистыми; зеркало разделяет их смесь. Таким образом, после разделения они принадлежат разным мирам, и им почти невозможно понять друг друга... О разделении андрогинов, "страшных своей мощью", на мужчин и женщин и о трудностях последующего восстановления целостности говорится в диалоге Платона "Пир". В авторитетнейшем каббалистическом трактате - книге Зогар ("Сияние") - говорится:

"Заповедь девятая - Заповедь милосердия к бедным, давать им еду, как сказано: создадим человека по образу нашему, по подобию нашему (Быт. 1:26), будет этот человек состоящим из двух, мужской и женской, частей. По образу , означает, богатые. По подобию , означает, бедные".

Подобие - не дубликат или прямое повторение Бога, а Его инвертированная форма. В ней все перевернуто, искажено, изображено с точностью до наоборот. Образ - набор составляющих частей, которые подвергнутся этой операции. Мы видим только нереальное бытие, высшее же невидимо и находится в зазеркалье. Инверсия происходит от тонкого состояния к грубому. Чтобы увидеть исходную реальность и вернуться к Богу, нужно произвести обратный переворот, уйдя в запредельное. Это и достигается с помощью инверсии, отречения. Дорогу преграждает меч обращающийся (Быт. 3:24) - то самое зеркало с механизмом отбрасывания необращенного.

И возвращусь к любимой - повздыхать.
Пока ж я зеркалом не обзавелся.
(Шекспир . Ричард III)

Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась

Алтарные врата - это врата, ведущие в скинию, в Святая Святых, к нашему самому внутреннему ядру, к Богу.

"И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные" (Бытие 28:17).

Разумеется, несложно (и не очень интересно) проследить примитивные "фрейдовские" ассоциации между вратами и наготой. В действительности эта символика встречается в Библии и, следовательно, допускает глубокие духовные толкования:

"И сниму поясы с чресл царей, чтоб отворялись для тебя двери, и ворота не затворялись" (Исаия 45:1).

В одном из наиболее известных гностических текстов, найденных в Наг Хаммади, говорится про открытие врат, отделяющих земной мир от небесного, при этом, как и в каноническом Новом Завете, используется символика чертога брачного:

"Но чертог брачный скрыт. Это - святое в святом. Завеса утаивала сначала, как Бог правит творением. Но когда завеса разорвется и то, что внутри, откроется - будет покинут тогда сей дом пустынный! Более того, он будет сокрушен. Божественность же вся не убежит в святую святых, ибо не сможет она соединиться со светом [не]соединенным и с Плеромой не [разорванной. Но] будет она под крылами креста [и под его] руками" (Евангелие от Филиппа125).

Ночь, темнота - это Божественный мрак, который тождествен ослепительному (буквально!) свету.

"Единый имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может" (1 Тимофею 6:16).

"Он повел меня и ввел во тьму, а не во свет" (Плач Иеремии 3:2).

Бога не видел никто и никогда (Иоан. 1:18). Любая проявленная мыслеформа, образ или понятие о Боге, есть уже не Бог, а лишь отвлекающий дискретный фактор. Проявленные формы (образующие "эмпирическую" Вселенную) связаны с дискретными, дробными, отделившимися от целого свойствами.

"Без Его потаенности не было бы реальным и Его происходящее во времени откровение. Потому-то Он не имеет образа; образ есть фиксация одного проявления божественности, образ мешает Богу утаивать Себя, образ не позволяет Ему всякий раз быть тем, кто Он есть (Исх. 3:14), образ не позволяет Ему являться так, как Он Сам того желает!" (М. Бубер . Два образа веры).

И медленно клонилась нагота

Одежда - набор законов нравственности, которые определяют образ жизни человека, а в более широком смысле - учение, на которое он опирается на своем духовном пути; одежды кожаные были получены Адамом и Евой после грехопадения (Быт.3:21). Обнажение необходимо, чтобы предстать перед Богом. Царь Давид обнажается в танце перед ковчегом завета (2 Цар.6). Слепой, приходящий к Иисусу, вначале сбрасывает свои одежды (Мк. 10:50).

Иуда сказал Матфею: "Мы хотим понять образ одежды, в которую мы облечемся, когда мы отбросим разрушенную плоть".
"Господь сказал: "Правители и чиновники обладают одеждой, предоставляемой только на время, которая не сохраняется. Но вы, как дети истины, не в этой преходящей одежде. Скорее, я говорю вам, что вы будете благословлены, когда вы сбросите их. Ибо это не великая вещь [...] вне" (Диалог Спасителя. Наг-Хаммади, ср. 2 Кор. 5:2-4).

"Ученики его сказали: В какой день ты явишься нам и в какой день мы увидим тебя? Иисус сказал: Когда вы обнажитесь и не застыдитесь и возьмете ваши одежды, положите их у ваших ног, подобно малым детям, растопчете их, тогда [вы увидите] сына того, кто жив, и вы не будете бояться" (Евангелие от Фомы 42).

И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье

Благословение дерзновенно, потому что благословляется Тот, Кто Сам является Источником любых благословений:

"Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи" (К Евреям 4:16).

Однако вера соединяет человека и Бога в диалоге, делая их отношения взаимными. Просыпаясь, избавляясь от иллюзорной повседневной "реальности", человек находит в себе достаточно дерзновения, чтобы вступить с Богом в диалогические отношения. Как сказал митрополит Антоний Сурожский, "человек верит в Бога, а Бог верит в человека".

ты спала...

Пока Бог спит в нас, Его присутствия достаточно, чтобы удерживать в нас дух и жизнь. Когда же Он просыпается в нас, мы получаем не сравнимую ни с чем возможность приобщиться к Божественным энергиям, "стяжать Духа Святого".

И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки

Голубой, синий, фиолетовый - цвета неба и космоса; им соответствуют все высокие энергии.

"Сделай петли голубого цвета на краю первого покрывала, в конце соединяющего обе половины; так сделай и на краю последнего покрывала, соединяющего обе половины <...> И сделай завесу из голубой, пурпуровой и червленой шерсти и крученого виссона; искусною работою должны быть сделаны на ней херувимы <...> И сделай завесу для входа в скинию из голубой и пурпуровой и червленой шерсти и из крученого виссона узорчатой работы" (Исход 26) .

Спокойны были, и рука тепла.

В этих холодных вышних мирах так важно тепло. Важно не просто приобщиться к Божественным энергиям - важно еще при этом остаться человеком.

А в хрустале пульсировали реки

Реки и моря отсылают нас к традиционной "водной" символике непрерывной Божественной стихии. Это - образ пространства. Пульсирующие реки символизируют пространство-время - то, что обнимает всю физическую Вселенную. В момент Богоявления она вся раскрывается перед человеком и становится даже не видимой, а ощущаемой. Как рассказано в Махабхарате, царь Дурьйодхана, приглашенный в дворец пандавов, ступил на прозрачный хрустальный (о хрустале - речь дальше) пол и, обманутый совершенством зеркальной поверхности, принял его за разлитую воду.

Дымились горы, брезжили моря,

Дымящиеся горы - мужской символ творения. Дарование еврейской Торы и индийских Вед (писание предшествует миру!) происходит среди дыма:

"Гора же Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась" (Исход 19:18, ср.Ис.4:5).

Пророк Исаия также получает первое откровение в дыму (Ис.6:4).

"И я стал, и увидел: вот горящая печь проходит передо мною; и когда пламя прошло, я увидел: остался дым. После сего прошло предо мною облако, наполненное водою, и пролился из него сильный дождь; но как скоро стремительность дождя остановилась, остались капли. Тогда он сказал мне: размышляй себе: как дождь более капель, а огонь больше дыма, так мера прошедшего превысила, а остались капли и дым" (3 кн. Ездры 4:48-50, ср. Откр.9:2, 15:8, Иов 41:11-12).

И ты держала сферу на ладони

Вселенную перед собой как бремя
Нетрудное в протянутой руке,
Как дальний свет на дальнем маяке
Несу...
(А.Ахматова)

Глагол, что держит мир и даже Бога-Старца, -
В ладонях Девы днесь стал легким - легче ларца.
(Ангелус Силезиус. Херувимский странник)

Внутри нас заключен в действительности весь мир. "Конечно, если мы то, чем должны быть", и внутри нас обитает Христос, Сын Божий, "через которого и веки (эоны, миры) созданы".

Хрустальную, и ты спала на троне,
И - Боже правый! - ты была моя.

В нашем мире многогранные символы высшей реальности, переливающиеся всеми красками, заменяются привычными жесткими проекциями и теряют жизнь. Необходимо разбить этот хрустальный гроб спящей красавицы, оживить ее, заключить брак. Оживление есть проникновение в истину путем снятия покрова символа и образа, а брачный союз - наслаждение истиной.

Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь

Когда в нас просыпается Божественная энергия, мы обретаем дар понимания единого языка, который, согласно Библии, существовал на Земле до строительства Вавилонской башни. Сквозь дурно пахнущие мертвые слова повседневной речи начинает просвечивать истинный язык с его предназначением - говорить о высоком, о Божественном.

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял свое лицо, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
(Н. Гумилев. Слово)

Способность прозревать это исходное сакральное предназначение языка жизненно необходимо для всех нас.

И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово "ты" раскрыло
Свой новый смысл и означало: царь.

Царь обретает свою силу только тогда, если рядом есть женщина - премудрость-речь, от которой он получает дар раскрытия голоса. Об этом говорит гимн из Ригведы (10.125), обращенный к Вач-Речи:

Я ведь сама глаголю то,
Что радует богов и людей.
Кого возлюблю, того сделаю могучим,
Того - брахманом, того - риши, того мудрым.

Я рождаю отца на вершине этого [мира].
Мое лоно в водах, в океане.
Оттуда расхожусь я по всем существам
И касаюсь теменем того неба.

Я ведь вею как ветер [дух!],
Охватывая все миры:
По ту сторону неба, по ту сторону этой земли -
Такая я стала величием.

Практика речи - сознательное энергетическое превращение невидимого в видимое через слово-логос. Таким путем происходит творение всех сфер мироздания и целых миров.

На свете все преобразилось, даже
Простые вещи - таз, кувшин, - когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.

Простые вещи в момент Богоявления воспринимаются не только "как они есть", но и открывают свой символический смысл. Непрерывная, водная стихия, символизирующая Божественное, замерзает - ибо время останавливается в этот момент.

Довольствуясь осколком бытия,
Он не поймет, что мир его чудесный
Построила живая мысль моя,
Мгновенно затвердевшая над бездной.
(Н. Заболоцкий. Кузнечик)

Истинная женщина должна нести в себе стихию благодати, и она же - тьма, которая порождает все. Однако "непрерывная" волна, переходя из мира Высшей Реальности в мир проявленного, легко рассыпается на совокупность дискретных осколков, из которых строится закон "земной церкви" (в то время как исходный небесный Закон дает свыше семена-кванты и является мужским). Об этом превращении в книге Бытия говорится как о смешении языков , которое не позволило достроить Вавилонскую башню. Если бы людям удалось сохранить язык Единого, они воистину достигли бы неба (мужской символ!) и стали бы как Боги. Слоистая и твердая вода - благодать, "дискретизовавшаяся" при переходе в тварный мир и утратившая свою текучесть, "бесконечновариантность", свойственную Истинной Реальности (подробнее см. "Крылья Феникса"). Слоистая и твердая вода стоит на страже между нами и Божественным; после грехопадения мы утратили способность воспринимать Бесконечность непосредственно.

"Если б врата познания были открыты, людям открылась бы бесконечность.
Но люди укрылись от мира и видят его лишь в узкие щели своих пещер" (У. Блейк. Бракосочетание рая и ада).

Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,

В Лотосовой сутре рассказывается, как мудрый проводник волшебством воздвигает призрачный город-стоянку, окруженный прекрасными рощами, садами и прудами, чтобы дать немного отдохнуть уставшим путникам. Так же поступает Воланд в романе М. Булгакова с измученными влюбленными, которые "не заслужили света, а заслужили покой". Но верующим и любящим не нужны промежуточные результаты - они идут к невыразимой конечной цели.

Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы поднимались по реке,
И небо развернулось перед нами...

"Не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его; поставил его владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его: овец и волов всех, и также полевых зверей, птиц небесных и рыб морских, все, преходящее морскими стезями" (Псалтирь 8:6-9).

Здесь снова возникают образы, связанные с обращением и отражением. Поток времени движется и вместе с нами, и навстречу нам.

Я шел назад, священною волной
Воссоздан так, как жизненная сила
Живит растенья зеленью живой,
Чист и достоин посетить светила.
(Данте. Чистилище 33:142-145)

Рыб и птиц, движущихся в противоположные стороны и превращающихся друг в друга, мы видим на картинах голландского художника Эшера...

"Мудрые удаляются... их удел - освобождение, лишенное желаний и необусловленное. Их путь, как у птиц в небе, труден для понимания" (Дхаммапада 91-92).

По исламскому преданию, Моисей, отправляющийся к цели со своим учеником (по толкованию, Иисусом; в паре идут закон и благодать), теряет по дороге свой запас пищи.

"И вот сказал Муса своему юноше: "Не остановлюсь я, пока не дойду до слияния двух морей, хотя бы прошли годы". А когда они дошли до соединения между ними, то забыли свою рыбу, и она направила свой путь, устремившись в море. Когда же они прошли, он сказал своему юноше: "Принеси нам наш обед, мы испытали от этого нашего пути тяготы". Он сказал: "Видишь ли, когда мы укрылись у скалы, то я забыл рыбу. Заставил меня забыть только сатана, чтобы я не вспомнил, и она направила свой путь в море дивным образом". Он сказал: "Этого-то мы и желали". И оба вернулись по своим следам обратно" (Коран 18:59(60)-64(65)).

Во время купания Гильгамеша змея-рыба утащила у него с трудом добытый цветок бессмертия, чтобы сбросить кожу и обрести вечную молодость; бессмертна и сгорающая в огне птица Феникс.

"Если те, которые ведут вас, говорят вам: Смотрите, царствие в небе! - тогда птицы небесные опередят вас. Если они говорят вам, что оно - в море, тогда рыбы опередят вас. Но царствие внутри вас и вне вас" (Евангелие от Фомы 2, ср. Быт.9:2).

Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.

Бритва - символ обрезания (в том числе сердца): при переходе в новый мир нужно оставить все богатства, включая духовные, чтобы пройти через игольное ушко (Мф.19:24). "Будешь хранить, но не убережешь, а что сбережешь, то предам мечу" (Мих. 6:14). Оглядываться назад на духовном пути нельзя.

"Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия" (От Луки 9:62).

"В тот день, кто будет на кровле, а вещи его в доме, тот не сходи взять их; и кто будет на поле, также не обращайся назад. Вспоминайте жену Лотову" (От Луки 17:31-32).

"Братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели..." (К Филиппийцам 3:13-14)

Посвящается моему другу Саше, который ищет что-то важное…

С самого детства у меня был очень критический ум. Он всё подвергал сомнению. Я фильтровала всю информацию, которая ко мне поступала и брала во внимание только то, что не конфликтовало с моим здравым смыслом. Ни в какие гороскопы и девичьи гадания я никогда не верила. Религия и вера у меня тоже вызывали сомнения.

Я принадлежу к тому поколению, которое ещё успело быть принятыми в пионеры, но так и не успело поносить красные галстуки. Учительница младших классов говорила, что Бога нет – космонавты летали в космос и всё видели собственными глазами 🙂

Родители моего отца были людьми верующими, православными. Бабушка учила меня читать «Отче наш» и брала в церковь. Родители мамы (интеллигентная семья) были глубокими атеистами.

Что-то в этом всём явно не сходилось, и я однажды спросила у отца:

– Папа, а Бог есть?

– Не знаю… – ответил он.

После распада Союза всё изменилось. Был 91 год, мне тогда было 11 лет. Вместе с великой державой распалась и наша большая семья – мама забрала нас, детей, и переехала в другой район. Отец не хотел этого, для него, как для любого мужчины с анальным вектором , семья была смыслом жизни. Но родителям было очень трудно вместе. Да и нам, детям, тоже было трудно переживать их скандалы и драки.

Когда отец остался один, он вдруг начал искать смысл жизни, которого лишился, потеряв семью. Для него не существовало других женщин – он моногамный однолюб, был зациклен на одной единственной. Мама у меня – фатальная женщина (кожно-зрительная ), она была красивой, модной, стильной и популярной у мужчин.

Звуковой вектор отца не позволял ему найти свою радость в заработке, в искусстве или домашнем хозяйстве. Его поиск был исключительно духовным. Он искал Бога.

Его поиски длились около года, и они привели его в православную церковь (православье – самая распространённая религия в наших краях, да и вообще в странах с уретральным менталитетом).

Вера моего отца носила фанатичный характер. Если религия в жизни человека занимает первое (а иногда и единственное) место – это уже фанатизм. Отец не мог ни про что больше говорить – только о Боге и своей религии. Всех вокруг он хотел обратить в свою веру – из лучших побуждений, чтобы они тоже «спасли свои души», «попали в рай» и создали свои отношения с Богом. Для него это казалось очень важным.

Батюшка стал его лучшим другом, а церковь – вторым домом, которому он готов был посвятить свою жизнь.

… Тем временем в моей жизни кое-что началось меняться. Наши с мамой отношения зашли в безнадежно тупиковый конфликт – она начала отношения с мужчиной, которого я возненавидела. И тогда я переехала к отцу.

Тогда всё и началось…

Я была бескомпромиссным подростком, с критическим умом и собственными взглядами. Отец пытался привить мне религию любыми способами – он считал это родительским долгом. Он был похож на Владимира Великого, который нёс православие, а я – на сопротивляющуюся Русь.

Я ходила в церковь по его требованию, но отказывалась ставать на колени и целовать иконы – мне это казалось лишним, ущемляющим моё достоинство. Это очень расстраивало отца.

Ещё я задавала ему провокационные вопросы и колко критиковала его ответы. Например, мне казалось глупым утверждение о том, что только православные верующие попадут в рай. Остальным несчастным уготована незавидная участь – гореть в аду.

– А чем эти люди виноваты? Может они никогда и не слышали о православии? За что им гореть в аду? И почему некрещеный ребёнок после семи лет должен страдать после смерти? – спрашивала я.

Отец мне рассказывал какую-то нескладную запутанную историю о том, что были два брата – Каин и Авель. Потомки Авеля – православные, а потомки Каина (остальные) должны отвечать за грехи своего предка.

Мой юный критический ум не мог вынести такого бреда! Даже если так, то какое отношение потомки Каина могут иметь к его грехам? Неужели Бог так глуп? Или всё-таки в религии много глупости и запугивания?

Не то, чтобы мы с отцом ругались. У нас были сложные отношения. У него не получалось вовлечь меня в религию, и это его очень расстраивало. Он сердился на меня, но надежды не терял.

Ах да, он пытался привить религию не только мне, но и моей маме, моим сестрам и брату. Однажды ему удалось воссоединить семью – мама вернулась к нему, но ненадолго. После её повторного ухода у него началась настоящая депрессия . Он тогда даже в психбольнице лежал, чтобы из неё выйти.

Потом он решил отправить нас к маме и уйти в монастырь. Его туда не взяли – по правилам монастыря, он должен был жить «в миру» и нести ответственность за своих несовершеннолетних детей…

Что удалось сделать моему отцу

То, что я всё-таки задавала эти вопросы, а не отметала религию вообще, кое-что значило. Я сомневалась. Многие люди верили в то же, что мой отец. Почти всё наше окружение считало так же. В тот период (мне было 15) я начала встречаться со своим будущим мужем. Он не любил ходить в церковь. Но сблизившись с моим отцом, начал разделять его точку зрения. Конечно же, любимый человек имел на меня огромное влияние.

Отцу удалось запугать меня. Божьей карой, которая может выражаться невезением, болезнями близких и моих будущих детей. Невыносимыми муками, которые будут ждать меня после смерти, концом света, которого он постоянно ждал. Я хорошо помню этот страх. Он держал меня в религии несколько лет, хотя у меня оставалось много вопросов и кричащих нестыковок по этому поводу.

Я сомневалась, что всё это правда, но предпочитала соблюдать церковные ритуалы (на всякий случай) так, как просил меня отец.

Психология религии

Сейчас я хорошо понимаю, как формируется слепая вера, и как религия переходит из поколения в поколение. Когда в каком-то обществе рождается ребёнок (в африканском племени, мусульманской семье или в религиозной колонии – не важно), ему говорят, что трава зелёная, небо голубое, а в лесу живет бог джунглей, которому надо приносить жертву (Аллах, Кришна, Егова или ваш вариант). Ребёнок видит, что все вокруг в этом уверены, и у него появляется убеждённость, что так и есть. Он уверен, что трава – зелёная, а не синяя, а небо – голубое, а не желтое. Что он живет в правильном обществе, ведь он везде видит доказательства этому (мироточащую икону или чудо, совершенное шаманом). Он думает, что где-то далеко, в других странах люди заблуждаются и верят не в то.

В отличие от моего отца, в религии меня держал не духовный поиск (желание к поиску смысла жизни в звуковом векторе), а зрительный страх. Религия ничего не давала мне в духовном плане – я видела слишком много нестыковок и явно ошибочных вещей, чтобы воспринимать её как путь духовного развития.

Внутри меня постоянно продолжалась борьба. Это была борьба страха и здравого смысла. Религия – это опиум для народа, как говорили в школе, или же все-таки что-то в этом есть? Отец продолжал давить на меня на расстоянии (у меня уже была своя семья и сын), контролировать, ходим ли мы в церковь и носим ли нательные кресты.

Когда мне выполнилось 23, у меня сформировалось свое представление о Боге. Я много читала (это были звуковые книги, которые в основном к религии не имели отношения) и поняла, что Бог – это вовсе не что-то вроде раздражительной волшебной особи, которая больше всего хочет, чтобы человек ходил к причастию и, нагрешив, избавлялся от своих грехов ритуальным покаянием. Бог – это высшая сила, непостижимая человеческому разуму.

Тогда я навсегда избавилась от того самого зрительного страха. По форме я еще соблюдала религиозные ритуалы некоторое время, чтобы мой отец был спокоен за меня. Но ментально я именно тогда вышла из православия.

Для меня Бог, вера и религия – это разные понятия, вовсе не обязательно включающие себя друг в друга.

Религия человечества , как социальное явление

Религия сыграла огромную роль в истории человечества. Она включала в себя и духовный поиск для звуковиков, и снятие страхов у зрительников, и соблюдение традиций для людей с анальным вектором. Религия была институтом власти, морали и нравственности. Современное общество стандартизации и потребления ослабило её позиции (и будет ослаблять в будущем, вытесняя её из сферы влияния), но она до сих пор существует, а значит, нужна.

Религии мира существуют много веков, передаваясь из поколения к поколению. Чаще религия «передается по наследству», от отцов, дедов и прадедов, не подвергаясь критическому осмыслению.

Религия, как многовековая традиция, почитается людьми с анальным вектором , так как именно они ценят историю, знания и опыт, который получило человечество ().

Религиозные люди, которые любят призывать к покаянию и спасению душ всех, с кем контактируют – это люди со зрительным вектором в страхе. В религию их привёл страх: боязнь конца света и страшного суда, адских мук и прочее, и прочее. Религия «снимает» эти страхи, ведь она говорит о том, что соблюдая религиозные ритуалы и заповеди, верующий не понесет такое ужасное наказание. Кто-то другой пострадает, но он будет спасён.

Очень часто зрительники, находящиеся в страхе, попадают в религиозные секты, и, к сожалению, в маргинальные секты, где их используют и обманывают.

Духовные поиски – транзитом по религии

Другое дело, когда в религию человека приводят духовные поиски…

Есть категория людей, которые не могут получать в полной мере радость от простых земных вещей, таких как любовь, семья, деньги, комфорт. Эти люди постоянно ощущают, что чего-то не хватает в их жизни, чего-то важного. Не хватает смысла. И они ищут его. Ими движет духовный поиск. Это люди со звуковым вектором . Их не много – всего около 5%. Кстати говоря, они же – ярые атеисты (именно они не безразличны к вопросу: «Существует ли Бог?»).

Звуковик, ощущающий, что в жизни есть что-то более важное, чем быт, семья, карьера и деньги, ищущий , тоже может заинтересоваться религией. Но найдёт ли он там то, что ищет?

Это уже тема другой статьи, и я обязательно вернусь к ней.

… Я живу в православном обществе и соблюдаю его традиции. Но в душе я свободна от религии, и мой духовный поиск имеет более широкий диапазон.

Наши отношения с отцом остаются сложными. Для него Бог, вера и религия – это одно целое, это целое заключается в православии, и никак иначе. Он уверен, что лишь такая точка зрения правильная и имеет право на существование.

Он глубоко разочарован тем, что его дети не пошли по его духовному пути.

Мы с отцом почти не общаемся, вернее, наше общение сводится к необходимому минимуму. Всё потому, что компромисс в наших мировоззрениях невозможен. Я не могу притворяться, что согласна с ним, а он не может не убеждать меня в своей правоте.

У меня нет обид на отца. Я его люблю и понимаю. Он странный, чудаковатый, но добрый и отзывчивый человек. Но он, к сожалению, не может понять меня…

Не поверил ученик Христа Фома, когда сказали ему другие ученики, что они видели воскресшего Учителя. «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20:25). И, конечно, то же самое вот уже веками повторяет человечество.

Разве не на этом - увижу, прикоснусь, проверю - основана вся наука, все знание? Разве не на этом строят люди все свои теории и идеологии? И не только невозможного, но как будто и неверного, неправильного требует от нас Христос: «Блаженны не видевшие, - говорит Он, - и уверовавшие» (Ин. 20:29). Но как же это так - не видеть и поверить? Да еще во что? Не просто в существование некоего высшего Духовного Существа - Бога, не просто в добро, справедливость или человечность, - нет.

Поверить в воскресение из мертвых - в то неслыханное, ни в какие рамки не укладывающееся благовестие, которым живет христианство, которое составляет всю его сущность: «Христос воскрес!»

Откуда же взяться этой вере? Разве можно заставить себя поверить?

Вот с печалью или же с озлоблением уходит человек от этого невозможного требования и возвращается к своим простым и ясным требованиям - увидеть, тронуть, ощутить, проверить. Но вот что странно: сколько он ни смотрит, ни проверяет и ни прикасается, все столь же неуловимой и таинственной остается та последняя истина, которую он ищет. И не только истина, но и самая простая житейская правда.

Он как будто определил, что такое справедливость, но нет ее на земле - все так же царят произвол, царство силы, беспощадность, ложь.

Свобода… Да где она? Вот только что, на наших глазах, люди, утверждавшие, что они владеют настоящим, всеобъемлющим научным счастьем, сгноили в лагерях миллионы людей, и все во имя счастья, справедливости и свободы. И не убывает, а усиливается гнетущий страх, и не меньше, а больше ненависти. И не исчезает, а возрастает горе. Увидели, проверили, тронули, все рассчитали, все проанализировали, создали в своих ученых лабораториях и кабинетах самую что ни на есть научную и проверенную теорию счастья. Но вот выходит так, что не получается от нее никакого, даже самого маленького, простого, реального житейского счастья, что не дает она самой простой, непосредственной, живой радости, только все требует новых жертв, новых страданий и увеличивает море ненависти, преследований и зла…

А вот Пасха, спустя столько столетий, и это счастье, и эту радость - дает. Тут как будто и не видели, и проверить не можем, и прикоснуться нельзя, но подойдите к храму в пасхальную ночь, вглядитесь в лица, освещенные неровным светом свечей, вслушайтесь в это ожидание, в это медленное, но такое несомненное нарастание радости.

Вот в темноте раздается первое «Христос воскресе!» Вот гулом тысячи голосов прокатывается в ответ: «Воистину воскресе!» Вот открываются врата храма, и льется оттуда свет, и зажигается, и разгорается, и сияет радость, которой нигде и никогда нельзя испытать, как только тут, в этот момент. «Красуйся, ликуй…» - откуда же эти слова, откуда этот вопль, это торжество счастья, откуда это несомненное знание? Действительно, «блаженны не видевшие и уверовавшие». И вот тут-то это как раз и доказано и проверено. Придите, прикоснитесь, проверьте и ощутите и вы, маловерные скептики и слепые вожди слепых!

«Фомой неверным», неверующим, называет Церковь усомнившегося апостола, и как примечательно то, что вспоминает она о нем и нам напоминает сразу же после Пасхи, первое воскресение после нее называя Фоминым. Ибо, конечно, и вспоминает, и напоминает не только о Фоме, а о самом человеке, о каждом человеке и обо всем человечестве. Боже мой, в какую пустыню страха, бессмыслицы и страдания забрело оно при всем своем прогрессе, при своем синтетическом счастье! Достигло луны, победило пространства, завоевало природу, но, кажется, ни одно слово из всего Священного Писания не выражает так состояния мира, как вот это: «Вся тварь совокупно стенает и мучится» (Рим. 8:22). Именно стенает и мучается, и в этом мучении ненавидит, в этих потемках истребляет самое себя, боится, убивает, умирает и только держится одной пустой бессмысленной гордыней: «Если не увижу, не поверю».

Но Христос сжалился над Фомой и пришел к нему и сказал: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои, подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим» (Ин. 20:27). И Фома упал перед Ним на колени и воскликнул: «Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20:28). Умерла в нем его гордость, его самоуверенность, его самодовольство: я, мол, не так, как вы, меня не проведешь. Сдался, поверил, отдал себя - и в ту же минуту достиг той свободы, того счастья и радости, ради которых как раз и не верил, ожидая доказательств.

В эти пасхальные дни стоят перед нами два образа - воскресшего Христа и неверующего Фомы: от Одного идет и льется на нас радость и счастье, от другого - мучение и недоверие. Кого же мы выберем, к кому пойдем, которому из двух поверим? От Одного, сквозь всю человеческую историю, идет к нам этот никогда не пресекающийся луч пасхального света, пасхальной радости, от другого - темное мучение неверия и сомнения…

В сущности, мы и проверить можем теперь, и прикоснуться, и увидеть, ибо радость эта среди нас, тут, сейчас. И мучение тоже. Что же выберем мы, чего захотим, что увидим? Может быть, не поздно еще воскликнуть не только голосом, но и действительно всем существом своим то, что воскликнул Фома неверующий, когда наконец увидел: «Господь мой и Бог мой!» И поклонился Ему, сказано в Евангелии.

НЕВЕРИЕ ФОМЫ

(Иоанн, 20:19-29)

(19) В тот же первый день недели вечером, когда двери дома, где собирались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам! (20) Сказав это, Он показал им руки и ноги и ребра Свои. Ученики обрадовались, увидев Господа. (21) Иисус же сказал им вторично: мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. (22) Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго. (23) Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся. (24) Фома же, один из двенадцати, называемый Близнец, не был тут с ними, когда приходил Иисус. (25) Другие ученики сказали ему: мы видели Господа. Но он сказал им: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю. (26) После восьми дней опять были в доме ученики Его, и Фома с ними. Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам! (27) Потом говорит Фоме: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим. (28) Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой! (29) Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие.

(Ин. 20:19-29)

В своем Евангелии Иоанн прослеживает, с одной стороны, развитие неверия, которое достигло своей кульминации в распятии Христа, а с другой стороны, возрастание веры, которая достигает апогея в уверовании Фомы. Фома не поверил тому, что ему говорили другие ученики. Ему нужны были зримые и осязаемые доказательства воскресения Христа. И эти доказательства были ему предъявлены Самим Христом. При этом Христос явил несколько чудес (помимо того главного, что Он был воскресшим): Он предстал среди Апостолов, несмотря на запертые двери дома, где они собрались; Он знал о неверии Фомы, как знал ранее - в эпизоде со статиром (см. ЧУДО СО СТАТИРОМ ) - о теме разговора Петра со сборщиком подати на храм.

Выражение «Фома неверующий» стало нарицательным во многих языках. Но был ли Фома действительно более неверующим, нежели другие Апостолы? Апостолы не поверили Марии Магдалине; когда она пришла сказать им, что Христос жив и она видела Его. Они не поверили Св.Женам, пришедшим от гроба и возвестившим им о воскресении Христа, - слова их показались Апостолам «пустыми», и они «не поверили им» (Лк. 24:11). Они не поверили двум из тех, кто был с Ним, когда те пришли из Эммауса и сказали, что видели Его. Христос Сам упрекал Апостолов, принимавших с Ним участие в Тайной Вечери, «(14) за неверие и жестокосердие, что видившим Его воскрес шего не поверили» (Мк. 15:14). Здесь важно обратить внимание на то, что если в остальных случаях евангелисты, как правило, конкретно называют тех, кто возвестил о воскресении Христа, но не называют по имени тех, кто поверил, то в случае с Фомой ситуация противоположная: не говорится, кто именно сообщил молодому ученику о воскресении Христа (просто: «другие ученики»), но неповеривший назван - это Фома. Этим можно, по-видимому, объяснить то, что Фома стал олицетворением поначалу неверия, а затем, кстати, веры особенно крепкой. «Ответ Фомы: «Господь мой и Бог мой!» - не много имеет себе равных в Евангелии по эмоциональной силе, - отмечает профессор Джон А. Блум. - Вот был человек сомневающийся, но, получив доказательство воскресения Христа, он от всего сердца провозгласил, что Галилеянин по имени Иисус есть Бог, пришедший на землю во плоти» (Блум Дж. А . Толкование четырех Евангелий..., с. 363).

По-арамейски «Фома» означает «близнец». У Иоанна встречается греческое имя «Дидим», что тоже значит «близнец». Прозвище «Близнец» породило позднее толкование, будто бы Фома был братом-близнецом Христа. В раннем христианском искусстве Фома изображался молодым и без бороды. Таким он предстает на палестинской ампуле из Иерусалима (хранится в Монце): воскрес­ший Христос явился Апостолам, и Фома вкладывает пальцы в Его рану; надпись воспроизводит слова Фомы: «Господь мой и Бог мой». Изображение Фомы молодым встречается и в эпоху Возрождения. Яркий пример - скульп­турная группа Христос и Фома (Неверие Фомы) Андреа дель Верроккио (Верроккио ): Христос открывает рану на груди, а Фома намеревается вложить в нее пальцы.

Андреа дель Верроккио. Неверие Фомы (1476-1483).

Флоренция. Церковь Ор Сан Микеле.

В искусстве Контрреформации Фома, как правило, предстает мужчиной зрелого возраста и с бородой. Шедевром западноевропейского искусства на эту тему является картина Рембрандта (Рембрандт ).

Рембрандт. Неверие Фомы (1634). Москва. ГМИИ им. А.С.Пушкина

Поразительную гамму оттенков изумления передает художник, изображая реакцию не только Фомы, но и других Апостолов на предъявляемые Христом доказательства. В московской картине естьфигуры иллюстрирующие слова Евангелия (например, отвернувшийсяи молитвенно сложивший руки человек справа напоминает нам о тех, кто не видел воскресшего Спасителя, ноуверовал). Ноесть и отклонения от евангельского текста – так, на картине изображены две женщины (очевидно, Дева Мария и Мария Магдалина), а на первом плане – спящий ученик, возможнно, апостол Иоанн.