Церковная православная газета. Опыт: как учатся будущие священники

Весной этого года член Епархиального совета, благочинный Кировского округа протоиерей Вячеслав Харинов был назначен духовником Санкт-Петербургских Духовных школ.

– Каковы основные трудности в воспитании будущих священников?

– Если мы возьмем и, предположим, зададим вопрос ботанику: какие основные трудности в выращивании растений? У ботаника сразу возникнут вопросы: каких растений, в каких условиях, как, что, где? Если мы зададим вопрос зоологу: какие основные трудности при выращивании потомства, то важно – каких животных, когда, где, как? Эти вопросы, разумеется, на несколько порядков проще того вопроса, который задали вы.

Пастырство – это каждый раз индивидуальная задача, каждый раз один на один, каждый раз ты и педагог, и отец, и советчик, и юрист, и администратор, и врач, и учитель, и …все вместе. У каждого свои, наверное, трудности. Каждый приходит со своим. Но самое главное, это, во-первых, вычленить, взрастить собственные персональные качества человека. Невозможно подменить человека ни собой, ни кем-то другим. И любая подмена – она потом будет чувствоваться, это будет фальсификация какая-то. Это первое: взрастить то, что есть уже, то, что Господь насадил. Но взращивать, конечно, возможно на почве активно работающего религиозного сознания. Если религиозное сознание, по каким-то причинам, угасает, если обнаруживается в человеке какая-то теплохладность, привычка, есть некое уставание от церковной жизни, то это – тревожный симптом. Но об этом мы говорили со студентами в Академии, и я говорю всегда на проповеди: по отношению к духовным радостям можно видеть духовное состояние человека.

Пожалуй, главное – избежать теплохладности и угасания религиозного сознания. Встречаются студенты, которые находятся в состоянии привычки к молитве, к службе. По отношению к Священному Писанию, к молитве, к богослужению можно проверять ту или иную поврежденность религиозного сознания. Духовные радости должны для человека присутствовать. Всегда эти радости уничтожает грех в той или иной форме. Так вот, если приходят студенты в состоянии такой усталости, привычки или теплохладности, то приходится их поддерживать, возгревать. К чести наших студентов надо сказать, что, в общем, они с полуискры «зажигаются», это молодые люди с активно работающим религиозным сознанием. Как правило, они имеют духовные идеалы, не распростились с ними и не подменяют их чем-то сомнительным. Но иногда нужно возгревать эту любовь к идеалу, как бы вытаскивать его в сознании. Важно представлять этот идеал, чтобы человек взирая на него, стремился к его реализации.

– Чем, на Ваш взгляд, современная молодежь отличается от молодых людей Вашего поколения?

– На мой взгляд, ничем. Ну, одежда меняется, меняется, может быть, музыка, меняются книги отчасти. Но они ведь меняются все время. Можно спросить тогда, чем отличается молодежь XIX века от молодежи XVII века? Чем-то, наверное, отличается. Наука развивается, меняется социум, – другие вкусы, мода, общественные отношения, но в целом – люди с их нравственными исканиями, проблемами и свершениями – всегда те же.

– Какие проблемы существуют на сегодняшний день в среде молодежи?

– Конечно, это искушение общим секуляризмом нашей жизни. Секуляризм несет многочисленные искушения мирские. И, как следствие, некую ущербность религиозного сознания, некие искажения в плане культуры, непонимание причинно-следственных отношений культа и культуры. Культура, какой бы она развитой не была, является вторичной, производной от культа. Она не должна разрушать религиозное сознание человека, она не должна создавать ложных кумиров для молодых людей.

Наверное, искушение для современного человека это то, что в силу развития информационных технологий, буквально информационного взрыва в современном обществе, есть опасность ухода от действительности. Опасность в этом потоке информации запутаться, утонуть, принять кажущееся за действительное, виртуальное – за существующее. Это большое искушение.

Я бы кратко определил все это как секуляризм. Секуляризм может проникать и в Церковь. Обмирщение и забытие духовных реальностей, подмена причинно-следственных отношений в плане греха и наказания, расплаты за неразумный либерализм. Неважно, что человек слушает, неважно, что он, по большому счету, будет читать, – важно насколько правильно он это оценит. Можно было бы, например, с гневом обрушиваться на то, что продается у нас в книжных магазинах. Но я вспоминаю, например, отца Андрея Чижова. Иногда я обнаруживал у него на письменном столе что-то совершенно жутчайшее, на мой взгляд, дешевейший такой детектив на английском языке. Я спрашивал: «Как это? Зачем это? Для чего эта глупость?» А он отвечал: «А как Вы научитесь говорить современным английским? Как Вы узнаете, на каком языке говорят в современном Нью-Йорке? Это надо читать, чтобы владеть языком».

Необходимо знание современной молодежной культуры, безусловно, нужно знать язык младого, незнакомого племени. Я не говорю о новоязе каком-то, о языке « тусовки » или Эллочки Щукиной в триста слов. Надо знать язык музыки, культуры, язык поведения и Интернета… Надо знать жизнь и особенности неформальных молодежных обьединений. Обрушиваться на них с общей критикой ретрограда бесполезно. Но изучать явления молодежной субкультуры надо, безусловно, не для того, чтобы мимикрировать, а чтобы проще было вести с ними диалог, чтобы быть принятым и услышанным. Чтобы точно также будить религиозное сознание и открывать истинную причинно-следственную связь между культом и культурой, между нравственными понятиями и реализацией себя в этой жизни. Нравственно-этическая система ценностей воздействует на стиль жизни человека, на всю продуктивность его деятельности.

– Какие вопросы Вам чаще всего задают молодые люди?

– Много вопросов студенты задают во время исповеди и поэтому я не вправе выносить их в конкретике. Конечно, волнуют вопросы своего будущего, вопросы, как ни странно, веры, применения своего образования, своих идеалов, своего религиозного сознания на практике. Так что, я думаю, очень важны, в плане духовнической практики, беседы со студентами на самые разные темы. Опыт таких бесед уже появился.

Тема взаимоотношения полов, тема культуры, тема социальной деятельности церковного человека; просветительская, диаконическая деятельность – вопросы, которые волнуют молодого человека. Есть недоумения, связанные со своим будущим и проблемой взаимоотношений со сверстниками и старшими, с проблемой утверждения себя как личности в малом или большом коллективе.

– Отличается служение молодежи от служения уже взрослым людям?

– Молодежь имеет меньший опыт в некоторых сферах общественной деятельности. Безусловно, они дебютанты во многих областях человеческой жизни. Поэтому им нужна поддержка и передача многовекового опыта Церкви и общества. Жизнь все время открывает им какие-то новые области. Есть вещи, которые человек просто не может постичь в молодом возрасте. Нужен опыт зрелого человека, собственная мудрость для открытия многих новых сфер жизни людей и общества, их взаимоотношений.

Конечно, есть особенности служения молодежи. Например, конфликт поколений – это реальность. Надо уметь его сгладить, чтобы конфликта ни одна, ни другая сторона не чувствовали. Но если он ощущается молодыми людьми и они, предположим, требуют какой-то помощи и поддержки, то точно также он ощущается людьми предыдущего поколения. И им тоже нужна поддержка. Но преимущество, на мой взгляд, людей зрелых в том, что они уже в свое время преодолели этот конфликт. К сожалению, очень часто многие не помнят его, не выносят уроки из него. Это мешает установлению взаимодоверительных отношений с молодежью.

– Какую роль играет духовный наставник в формировании личности будущего пастыря?

– Мне трудно судить, – какую роль я мог бы сыграть. Мне кажется, что я хочу быть тем человеком, который поддержит их на пути становления, тем, кто не навредит. Тем кто, с помощью Божией, поможет разрешить какие-то недоумения. Тем, кто, по крайней мере, будет пользоваться доверием молодого человека, благодаря которому возможен будет разговор дружеский, взаимно интересный и взаимно полезный.

– В семинарию приходит семнадцатилетний мальчик. Через несколько лет он станет священнослужителем, отцом для паствы, старше его во много раз. Расскажите об этом пути: о трудностях, чему научиться, где черпать опыт…

– Я не знаю, имею ли я право так судить, но как я вижу, как мы обсуждали это с Владыкой Ректором и со студентами, – необходим какой-то запас, багаж, приобретение пастырских навыков для священнического служения. Необходима какая-то элементарная общественная практика, не богословская подготовка, не пастырское богословие, хотя это тоже важно, но практическое пастырство. В этом отношении, я думаю, пастырская практика или практическое пастырство, – тот предмет, который должен хотя бы факультативно преподаваться. Это изучение неких стереотипных ситуаций в обществе, наработка их разрешений. Наработка, условно говоря, через слушание, через восприятие умозрительное, но это все-таки отложится в сознании будущего пастыря.

Это встречи с другими людьми, прежде всего с другими священниками, которые имели те или иные затруднения в своей пастырской практике. Не связанные с богослужением или уставом, а с конкретной жизненной ситуацией, с конкретной какой-то проблемой людской. Без раскрытия тайны исповеди можно эту проблему определить, размыслить и сделать ее понятной будущему священнику. Это навыки, приобретение пастырского багажа, который собирается размышлениями, рассуждениями, встречами с людьми.

Наивно думать, что благодать священства, которую приобретают в Таинстве молодые люди, немедленно их умудрит, мгновенно сделает их способными толково, грамотно, с достоинством и с пользой для дела говорить с людьми разных возрастов, образовательного, социального, культурного уровней … Д ля этого необходима совершенно особая школа. С отцом Андреем Чижовым мы такой курс д иаконии, социального служения, разрабатывали для наших Духовных школ. И он даже вел этот курс несколько лет, а когда он болел, я его замещал. Те, кто учились в то время, признаются, что это был важнейший курс. Очень многие важные вещи выносились из общения с приглашенными на такой разговор. Анализ социальных, общественных, культурных ситуаций – он очень помог многим потом в дальнейшем служении. Вот это необходимо в Духовных школах. Мне кажется, это очень обогатило бы будущих служителей Церкви знанием не богословским, не книжным, но практическим, связанным с тем, что предлагает, как вызов, жизнь.

– Отец Вячеслав, как Вы восприняли новое назначение? Было ли оно для Вас неожиданностью?

– Конечно, оно стало неожиданностью. Духовник – это, во-первых, очень серьезно, а, во-вторых, очень ответственно. В этом качестве я себя никогда не рассматривал. Я служил честно, старался совершать на приходах всю пастырскую работу так, чтобы приход рос, чтобы люди не уходили. Ставил перед собой даже миссионерские задачи: есть опыт служения и на деревенском приходе, и на городском, но я себя не видел в качестве духовника Духовных школ, назначение явилось в определенном смысле неожиданностью. Мы познакомились с Владыкой Амвросием, общение наше показалось мне очень искренним и серьезным.

– У Вас были встречи со студентами, как они восприняли в новом качестве именно Вас?

– Встречи были и до моего назначения, и по назначению моему Владыка представил меня студентам. Они задали немало вопросов, их интересовали мое образование, мои воззрения и предпочтения. Мне хочется надеяться, что восприняли мое назначение студенты благожелательно. По крайней мере, я пока не могу уловить какого-то негативного отношения, даже кажется, что, неожиданно, очень доброжелательно приняли.

Да и назначение было тоже ведь сделано Владыкой не просто по своему усмотрению. Он провел среди студентов своеобразный мониторинг, выясняя, кого бы они хотели видеть духовником Школ.

Мне же приходилось со студентами общаться. Некоторые проходили у нас в храме послушание певцом, чтецом или алтарником, многие выезжали со мною в Кировское благочиние на захоронение солдат, на встречу с поисковиками и ветеранами войны. С мужским хором Академии у нас давняя дружба.

Студенты делают мне подарок на каждый храмовый праздник – приходят и поют антифонно с нашим приходским хором. Так что, наши отношения уже сложились давно. Не знаю, заслуженно или нет, но ребята относятся ко мне так, что я не ощущаю себя каким-то назначенцем или человеком совершенно им не интересным, лишним.

– Отец Вячеслав, для чего нужен духовник, в чем его основная обязанность духовника?

– Д уховничество – это не совсем обязанности. Скорее, появилась необходимость: быть в Духовных школах, принимать исповеди, беседовать со студентами, обычно по пятницам. В Великую Среду у аналоя пришлось стоять, принимая исповеди, тринадцать часов. Очень важным для меня является возможность быть и адвокатом студентов, «печальником», в случае возникновения проблем с инспекторской службой.

Естественно, задача духовника – помочь человеку исправить свою ошибку, а не оправдать ее. За эти несколько месяцев уже было несколько ситуаций, когда непростые решения пришлось принимать и учащим и учащимся. Духовник, как правило, узнает все первым. А действовать может только опосредованно – через беседы с глазу на глаз с провинившимися. Тайна не позволяет ничего озвучивать. Складывающееся доверие с учащимися очень радует, это всегда – одна из самых больших радостей пастырского служения. Трогает то доверие, с каким обращаются за советом и с исповедью не только студенты Семинарии и Академии, но и девушки с Регентского отделения. Особая ответственность и привилегия – принимать исповеди священнослужителей.

Необходимой частью пастырского служения в Духовных Школах для меня представляется возможно более частая проповедь. Очень важными я считаю просветительские и культурные мероприятия со студентами. Такие мероприятия – то же самое духовничество, только в другой форме. В Лазареву Субботу мы совершили со студентами паломничество в Константино-Еленинский монастырь. Служили Литургию, многие исповедовались и причастились. Встретились с настоятельницей, посетили подворье в разрушенной Линтуле, нарвали вербы к празднику, устроили импровизированный «пикник у обочины». Для учащихся – масса впечатлений, а прожитое, проговоренное вместе сближает, дает колоссальный опыт общения вне стен Духовных Школ.

Я в прошлом – профессиональный музыкант, это дает мне возможность открывать студентам мир музыки. Мы организовали в Школах концерты, где я вел конферанс. Это тоже учащимся помогает открыть для себя новое, увидеть священника с какого-то другого ракурса. Как священник я могу помочь увидеть в музыке, в ее содержании, в особенностях ее написания, в личности композитора важную духовную составляющую. Как ни покажется странным, но пастырский, духовнический аспект присутствует и в устроении, освещении таких концертов.

– Какими качествами должен обладать духовник православной духовной академии и семинарии? Что наиболее важно в служении духовника молодежи?

– Я думаю, что это очень обширный вопрос. Я не могу с уверенностью сказать, что именно такими качествами он должен обладать. Я знаю, что он должен обладать теми качествами, которые помогут ему вести человека к Богу. Это должны быть качества, которые человек употребляет для того, чтобы другой человек лучше раскрыл свои личностные качества, обнаружил их.

Здесь главное – неравнодушие к тому, что ты делаешь, любовь к пастырству вообще и к учащимся Школ. Без этой искренней любви, посвященности своему служению священник как пастырь несостоятелен. Ну и, конечно, необходимо требовательное отношение к самому себе. Духовничество – это не формальный процесс, это не просто какие-то обязанности. Это возрастание вместе со студентами, умение и доверительные отношения выстроить, и необходимость расти самому.

Духовник должен сам постоянно развиваться. Духовник не может опираться на какой-то духовный багаж, который он приобрел к определенному времени и уже только им пользоваться. Рост требует времени для размышлений, возможности очень много читать, молиться. Если священник не молится, если он мало служит, то он теряет себя. И, конечно, собственная аскеза должна иметь место, должна быть строгость к себе и, прежде всего, к себе. Умение правильно судить о духовных вопросах начинается с предельной строгости к себе, с предельной искренности с самим собой.

– Был ли в Вашей жизни священник, которого Вы считаете для себя примером духовного отцовства?

– Да, был. Я не упомянул его имя на встрече со студентами, подумал, что они не знали его. Это мой старший товарищ и друг, наставник, который меня многому научил и во многом помогает сейчас – протодиакон Андрей Чижов. Он скончался в 1999 году и мне до сих пор его не хватает. Когда у меня случаются какие-то трудности, я иногда мысленно обращаюсь к нему и представляю его в моей ситуации, представляю, как он поступил бы, и мне это всегда помогает.

Мало кто знает, но у него, протодиакона, были свои духовные чада. Он был человек очень мудрый, очень начитанный, человек, который с молоком матери вобрал в себя петербургскую духовность и любовь к служению. Его культура, образованность, начитанность, собственная достаточно тяжелая жизнь (почему он и ушел безвременно), давали ему совершенно особую мудрость и возможность бесстрастного суждения во многих вопросах. Мне он очень дорог, до сих пор я считаю его своим учителем.

Мне повезло, мне довелось общаться и дружить с хорошими священниками. Это протоиереи Василий Стойков, Борис Безменов, Константин Смирнов, Александр Будников, Василий Ермаков. Отец Василий меня заметил, и очень поддерживал в трудные моменты. Он, кажется, ценил то, что я совершаю в отношении осмысления войны, увековечения памяти наших солдат, изучения истории. У него я учился и учусь быть патриотом своей страны. Он, безусловно, оказал на меня большое воздействие. Феномен этой личности понуждал меня неоднократно размышлять о многих вещах, которые никогда бы не разрешились в моей пастырской практике, если бы я не встретился с этим человеком.

Покойный духовник Академии архимандрит Кирилл тоже был глубокой личностью, с которой меня связала возможность неформального общения. Он был членом Псковской Миссии. Я немножко занимался историей Псковской Миссии и пытался « разговорить » отца Кирилла вопросами о войне, о послевоенных репрессиях… Отец Кирилл очень осторожно открывался.

Вопросы общедуховные, способность его привести к ним частную беседу и исповедь – все это тоже произвело на меня большое впечатление. Есть вещи, которые я узнал от людей, приходивших к нему на исповедь, и которые эти люди, может, по неосторожности, а может, и сознательно, передали мне как его видение той или иной духовной проблемы. Это видение было подчас парадоксальным. Оно меня так поражало, что эти вещи я отмечал для себя и сейчас иногда я пользуюсь его советами. Через вторые уста, через вторые лица, вот так, неожиданно.

Из святителей я отметил бы архиепископа Михаила (Мудьюгина) и митрополита Никодима (Ротова). Последний вообще был «героем» моей юности, идеалом и образцом для подражания. С Владыкой Никодимом я связывал свои надежды на поступление и учебу в Духовных Школах. Он умер в год моего окончания школы, и с ним – мои планы быть пропущенным в Семинарию уполномоченным КГБ Жариновым…Многому меня учит служение под омофором нашего правящего архиерея, Владыки Владимира. Общение с этим святителем каждый раз открывает мне его проницательность, тактичность, обаяние и мудрость. Работа в Епархиальном совете в течение почти 10 лет под руководством этого архипастыря – особое Божие благословение моей жизни.

Конечно, среди моих учителей есть учителя и книжные. И здесь я бы назвал, конечно, владыку Антония Сурожского и таких святителей, прославленных Церковью, как Иннокентий X ерсонский и Филарет Московский – это любимцы. Из святых отцов я очень люблю поэта и богослова Ефрема Сирина…

Существует и очень важный для меня конкретный пастырский опыт XIX века, который приходится изучать, потому что это предреволюционный и предсоборный опыт Церкви … И в нем открываешь такие внешне мало заметные, но чрезвычайно интересные личности как протоиерей Григорий Дьяченко, например. Его проповеднический, писательский и пастырский опыт мне очень дорог, он – предшественник наш по школе. Очень люблю записки священника Александра Ельчанинова, его образ мыслей, самоуглубленность и пастырская зоркость – образцовы.

Беседовала Наталья Штейнер

«Истинные христиане всегда считали свою жизнь военной службой. И как солдаты считают дни своей службы и с радостью думают о возвращении домой, так и христиане постоянно помнят о конце своей жизни и возвращении в свое Небесное Отечество». Святитель Николай Сербский.

Чтобы познакомиться с живыми историями семинаристов о службе в армии, предлагаем Вашему вниманию их воспоминания.

Юрий Мозговой (4 курс бакалавриата) – Президентский полк, рота охраны

«Было привычно слышать бой курантов в новогоднюю ночь, лежа в кровати»

Юрий Мозговой (слева на фотографии) Желание отслужить в армии у меня появилось еще задолго до поступления в семинарию. Родители мои уже давно – военные пенсионеры, восемнадцатый год живут на архипелаге Новая Земля, где они сначала служили, а теперь продолжают работать «гражданскими» на воинских должностях. Один мой дядя служит на Курильских островах, другой – много лет прослужил в Комсомольске-на-Амуре, третий – долго нес службу в Семипалатинске, а также участвовал в боевых действиях в Киргизии. Как бы то ни было, почти вся моя родня так или иначе связана с профессией военного. Но, несмотря на это, в какой-то момент я понял, что «это не мое» и пошел по духовной стезе.

И все же не отслужить я не мог, и после второго курса мы вчетвером пошли служить. Взяли академический отпуск, хотя у нас имелась отсрочка, да и учеба еще не закончилась.

Служили в Президентском Полку. Честно говоря, ожидал чего угодно, а такого варианта службы даже представить не мог. Но Господь все устраивает в нашей жизни по Своей воле. Служили мы всего год: ушли весной 2013-го, а вернулись весной 2014 года. Я, конечно, слышал, что время в армии летит быстро, но вот уж не думал, что настолько!
Семинаристы на присяге

Наша часть находится в здании Арсенала Московского Кремля, построенного еще при Петре I и задуманного как оружейный склад и музей русской боевой славы. С определенного времени к его стенам свозились с полей сражения трофейные пушки, захваченные в боях у неприятеля.

Нас было четверо семинаристов: я, Миша, Валентин и Кирилл. Всех распределили по разным ротам, но нам с Кириллом довелось служить в одной, за что всегда благодарю Бога. А еще благодарю за то, что довелось служить в Кремле, потому что была возможность посещать богослужения.

С Кириллом мы попали в 6-ю роту охраны Московского Кремля. Задачи у подразделения были самые разные: несли службы на пропускных постах в Кремле и на других государственных объектах. Кроме того, периодически мы выезжали на стрельбища и специальную подготовку в Подмосковье, где отрабатывали подавление массовых беспорядков, тактику, а также приемы с оружием и многое другое. Наверное, эти выезды были самым трудным временем в армии, потому что это всегда стресс и полная выкладка сил.

В армии нравилось то, что она учила порядку и что, прежде всего, учила довольствоваться малым. В обыденной жизни мы порой окружаем себя множеством ненужных вещей. В армии же я вспоминал слова Христа, в которых Он призывает не заботиться о том, что есть, или что пить, или во что одеваться. В армии эти слова опять же проверялись на опыте. Тебя и кормят, и одевают. У тебя есть одна кровать, одна тумбочка, одна табуретка, тетрадь, ручка, станок и т.д. И уж, поверьте, как сейчас не хватает такой «ограниченности», когда каждый день ты думаешь, надеть рубашку или майку, надеть брюки или джинсы, надеть туфли или кроссовки.

Врач сделал большие глаза и воскликнул: «Это что? Ты ко мне «Патриарший полк» привел?»

Во время службы в Кремле О том, что мы вчетвером из семинарии многие ребята узнали еще на городском сборном пункте, откуда нас увозили в учебный лагерь. А незадолго до этого, когда мы скитались по комиссиям, сопровождавший нас человек из военкомата представил нас одному из осматривающих врачей как семинаристов, на что последний сделал большие глаза и воскликнул: «Это что? Ты ко мне Патриарший полк привел?»

К концу второго месяца службы в Кремле к нам стал приходить один человек. Он закончил ПСТГУ, не имел сана, но был чтецом и приходил в подряснике. Звали его Василий Александрович. И на первой нашей встрече он показывал фильм «Остров», после которого мы планировали его обсудить. Но перед самым показом он спросил, читал ли кто-нибудь из нас Библию, на что многие подняли руки, в том числе и мы с Кириллом. И тут один из наших сослуживцев додумался сказать, что в роте есть два человека, которые даже учились в семинарии, и попросил нас встать… Уши у меня были свинцовыми! Это свершилось! В какие-то две минуты уже вся рота знала о том, что мы семинаристы, и ребята то и дело оглядывались на нас.

Может быть, многих это удивит, но в первые дни службы я не заявлял открыто о том, где учился до призыва. Если спрашивали – говорил. Но чаще молчал, избегая лишних вопросов и тыканья пальцами. В течение всей службы так же, как и в первые дни, стремишься зарекомендовать себя с хорошей стороны, поэтому я старался скрывать, где я учусь. Ведь если ты ненароком допустишь какой-нибудь «промах», что периодически случается у всех военнослужащих, то еще ничего, потому что только тебя в этом обличают и только с тебя взыскивают. Но опасность состоит в том, что по тебе начинают судить также и о Церкви. Раз ты семинарист, значит, и все у вас такие же. Очень часто мы сталкивались с подобными вещами в коллективе. Ребята буквально старались «поймать» нас на чем-то. Апостол Павел говорит: худые сообщества развращают добрые нравы (1Кор.15: 33). В армии эти слова узнаешь на опыте, и были ситуации, когда все сквернословят, и ты стараешься в разговоре следить за своей речью. Потому что сослуживцы ловят каждое твое слово, чтобы подметить, проскользнет ли какое-нибудь матерное слово или нет. К счастью, Господь уберег. Видимо, спасала мысль о том, что ты – лицо Церкви, и тебе нельзя опорочить Ее.

Слова апостола Павла «Худые сообщества развращают добрые нравы» в армии познаешь на опыте

Первый день в армии Прежде всего, хотелось бы посоветовать тем, кто идет в армию помнить о том, что вокруг тебя будут абсолютно такие же ребята, как и ты, только живущие совершенно иными ценностями.

Когда я служил в армии, то каждый день старался вести дневник. И вот на днях нашел одну запись, сделанную спустя 5 месяцев со дня призыва:

«Если ты попадаешь в армию, то в каких бы войсках ты ни служил, ты будешь меняться только при собственном желании и при обстоятельствах, благоприятствующих этому. Еще будучи в семинарии, я видел ребят, вернувшихся из армии. Таких людей было несколько. Всех их довелось знать мне год, два или три, но не больше. Увидев их после армии и пообщавшись с ними, я понял, что они остались все такими же веселыми ребятами, как и раньше, с той лишь разницей, что жажда свободы в них обнаруживалась с бо льшей силой.

Армия учит многому. Если даже не жизни, то хотя бы – знанию уставов, работе со служебной документацией, правильному несению службы. Учит порядку, точному и своевременному исполнению своих обязанностей и поставленных задач. Учит чистоте, соблюдению личной и общественной гигиены, учит совершенствованию своей физической подготовки, учит правильно принимать решения, учит ответственности, организованности, коллективизму, учит помогать другим. Но только учит…
Со своим взводом на стрельбище

Говорят, что армия не меняет человека. Да, она человека не меняет. Человек меняется в армии, если сам этого захочет. А меняется благодаря тому, что принимает все, чему армия учит.

Военная служба необходима для парня, для мужчины, для будущего отца и для будущего священника точно. Думаю, самый главный плод службы в армии –умение ценить родных, ценить простые мелочи жизни и все то, что нас в ней окружает».

Да, такие мысли меня посещали уже тогда. Уже тогда я понимал, как мне не хватает родных, которых раньше всегда мог увидеть на Рождественских, Пасхальных и летних каникулах. В армии же, когда наступало это время, мы находились в казарме. Сидели. Странно было ложиться спать по распорядку в субботу вечером накануне Пасхи. А также с утра вместо утреннего правила непривычно было бежать на утреннюю физическую зарядку. Бежали. Неудобно было есть кашу вилкой, потому что не дали ложек. Ели. Непривычно было вместо Устава Церкви учить Устав Гарнизонной и Караульной службы, вместо подрясника носить военную форму. Но удивительно: было привычно слышать бой курантов в новогоднюю ночь, лежа в кровати.

Цените время, ребята! Год службы пройдет быстро…

Многие семинаристы собираются идти в армию. И как бы тривиально ни звучали эти слова, скажу: цените время, ребята! Год службы пройдет быстро. Каждый из вас получит опыт и пользу от службы в той мере, в какой сам желает. Не во всем ваши ожидания оправдаются, во многом разочаруетесь. Но армия учит ценить все, чего в простой жизни просто не замечаешь. Помните об этом… И придя на «гражданку», окунувшись в суету привычного мира, вновь перестав замечать простые вещи, а иногда забывая о своих близких, вспомните, как нелегко было вам без них и как многого не хватало в армии… Помните!

Михаил Алекумов (4 курс бакалавриата) – Кавалерийский почетный эскорт Президентского полка

«Идя в армию, будьте готовы без обид принять все, что вам выпадет»

Михаил Алекумов В армию после второго курса семинарии я пошел вместе с тремя своими однокурсниками. И хотя нас всех взяли в Президентский полк, и я, ничего не подозревая, готовился к службе в сердце России – Московском Кремле вместе со своими друзьями, Господь Бог распорядился иначе. Моих друзей благополучно направили служить в Кремль, а меня определили в Московскую область, где базируется Кавалерийский почетный эскорт Президентского полка. Во время прохождения курса молодого бойца (КМБ) призывники шутливо называли это подразделение «конюшней» и говорили, что туда берут только деревенских – тех, кто знает, как убирать за животными.

И вот, разлученный с друзьями и несущий разрушенные мечты о службе в центре Москвы, я ехал на «Газели» в свой, как мне тогда казалось, совсем непочетный почетный эскорт. Главные ворота – вход на территорию части оформлены там в виде Кремлевской стены. Когда мы, молодое пополнение, приблизились к ним, сопровождающий нас офицер – как выяснилось в дальнейшем, это был заместитель командира моей роты, – сказал: «Вот видите, это ваш Кремль!»

Уже через несколько месяцев службы, побывав в «настоящем» Кремле, я понял, насколько мне повезло! Наш «Кремль», в отличие от московского, выглядел так – представьте: чистое небо, аккуратно подстриженный газон перед зданиями штаба, казармы и столовой, на открытом манеже легкой рысью движутся лучшие российские скакуны, в кузнице мастер подковывает «Смелого» или какого-нибудь «Графа». После такого Москва-то
День открытых дверей (на заднем плане - "наш Кремль") душновата.

Кстати о кузнецах. Мне довелось служить писарем в роте обеспечения, куда входило и кузнечное отделение. Никогда не забуду, как в день прибытия нас повели на экскурсию и показали, среди прочего, и кузницу, где нас встретил наш старший сослуживец. Он взял висящую на стене подкову, выпрямил ее своими руками, протянул нам и говорит: «Сделайте, как было». Есть еще витязи в земле русской!

Он взял висящую на стене подкову, выпрямил ее руками и протянул нам: «Сделайте, как было»

Водосвятный молебен на конюшне Был период, когда у нас очень часто болели лошади, некоторые умирали, и заместитель командира эскорта по работе с личным составом (по-старому – замполит) попросил отца Владимира – священника, который служил в храме на территории части, – помолиться, чтобы это прекратилось. Батюшка отслужил молебен, окропил конюшни и манежи святой водой, после чего лошади, действительно, перестали болеть и уже не умирали.

Собирающихся идти в армию ребят хотелось бы настроить на полную готовность принять все то, что выпадет на вашу долю, без каких-либо сожалений и обид, помня, что отправляя вас в то или иное место, военное руководство тем самым совершает над вами волю Божию, смиренное согласие с которой – главное средство преодоления всех трудностей, в том числе и солдатских.

Алексей Лысенко (2 курс бакалавриата) – служба на Валааме

«У нас в части даже прозвище было – «монахи»

Алексей Лысенко

Я служил с 2011 по 2012 годы в Карелии в 66-й отдельной роте ПВО ВКО России, расположенной в Ладожском озере на острове Валаам. Уникальность этого воинского подразделения в том, что в него почти не попадают по распределению. Большинство военнослужащих направляются туда специальным приказом Министерства обороны. Дело в том, что еще в 1995 году было подписано соглашение между Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II и Министром обороны РФ о том, чтобы насельники Валаамского монастыря проходили воинскую службу в воинской части, дислоцированной на Валаамском архипелаге. Со временем в этом подразделении стали служить не только насельники монастыря, но и другие православные юноши, выпускники православных школ, дети священников и просто верующие ребята.

Прохождение службы в этой части не слишком отличается от обычной воинской службы. Разница лишь в том, что на территории части находится православный храм, в котором регулярно совершаются богослужения иеромонахами Валаамского монастыря. У солдат есть возможность участвовать в церковных таинствах, и по выходным посещать сам монастырь, находящийся на противоположной стороне острова. Также в распорядке дня солдатам отведено специальное время для утренних и вечерних молитв. В остальном Валаамская рота – такая же, как и большинство воинских подразделений. В ее задачи входит несение боевого дежурства по охране воздушного пространства над акваторией Ладожского озера. На территории части есть стрельбище, на котором регулярно проводятся занятия по огневой подготовке. Офицеры в части такие же, как и везде, кто-то верующий, кто-то нет.

На Валааме Прежде чем отправиться на Валаам, мы около месяца провели под Питером, где проходили курс молодого бойца и принимали присягу. Естественно, там нас просто осаждали вопросами о вере, о Боге, причем, как солдаты, так и офицеры. У нас даже прозвище общее было – «монахи». Споры, конечно, были, но никаких серьезных конфликтов на этой почве не возникало. Был даже один дагестанец, который с интересом расспрашивал о христианстве и, в свою очередь, сам рассказывал об исламе и существующих в нем канонах. Из необычного – была ситуация, когда нас повели к офицеру-психологу на собеседование. Он был русским, который принял ислам и когда узнал, что несколько человек едут служить в православную часть, стал нам доказывать, что христианство – «неправильная вера». Говорил о крестовых походах, о том, что «бабушки умирают с голода на паперти, пока мы золотим купола». Я ему в шутку ответил, что меня ему все равно не переубедить, потому что я – религиозный фанатик, за что он пригрозил меня комиссовать с «белым» билетом. Но, к счастью, все закончилось благополучно.

Время службы я вспоминаю с благодарностью. Мне довелось служить в удивительном месте, на дивном острове Валааме, на котором уже тысячу лет существует монашеская жизнь. Не раз в этом месте проливалась мученическая кровь. Сколько святых ходило по этой земле – сложно и представить.

В Валаамскую роту приходили и верующие, и неверующие, но уходили на дембель – только верующими

Во время занятий в армии Если бы у нас в России было больше таких частей, то, я уверен, это пошло бы только на пользу нашей армии. Кто-то из офицеров в нашей части подметил, что в роту приходили разные ребята – и верующие, и неверующие, но уходили на дембель только верующими. Примером тому может послужить мой друг, который попал в Валаамскую роту, кстати, по распределению. Он был невоцерковленным человеком. А после службы ушел в один из монастырей, и теперь мечтает стать монахом

Кирилл Ладанов (2 курс бакалавриата) – военные сборы в инженерных войсках

«Любовь к ближнему и самоотвержение – великая проповедь для нецерковных ребят»

Кирилл Ладанов в скиту, на первом курсе Время обучения военному делу запомнилось мне на всю жизнь. Я считаю этот период одним из самых важных в жизни. Мне посчастливилось проходить военную подготовку учась в ВУЗе – на военной кафедре МГСУ. Возможно, многим известна эта система обучения, однако, преподавательский состав везде разный, разнятся и меры воспитания военных инженеров. Преподаватели умело сочетают остроумие, железную строгость и глубокие знания военного дела, навыки передачи их молодому поколению в доступной форме.

Мы ездили на военную кафедру в город Мытищи, на его окраину. Там находится в некотором смысле оазис для подготовки офицеров инженерных войск. Два с половиной года шло обучение, включающее в себя физическую подготовку на должном уровне, с применением строгих воспитательных мер в случае отступления от норм поведения, которые должны соблюдать не только офицеры, но и вообще каждый мужчина. Но эти два с половиной года меркнут на фоне того, что нам предстояло пройти по окончании курса военной подготовки. Мы, конечно, знали, что нас ждут военные сборы в полевых условиях на окраине небольшого города Борисоглеб, почетно занимающего свое место в Ярославской области. Однако никто не подозревал, что сборы смогут так запомниться лишь за один месяц! Думаю, что этот период наиболее достоин внимания, о нем я немного и расскажу.

Мне было тогда 20 лет. Сколько себя помню, я всегда занимался спортом. Бег по утрам, турник, брусья, легкая штанга, гиря и гантели были моими надежными друзьями с младых лет. Примерно в 20-летнем возрасте я стал уделять спорту больше внимания, чем раньше, и именно в этот период жизни мне пришлось участвовать в военных сборах, где хорошая физическая подготовка была очень кстати. Отмечу, что мировоззрение мое представляло некий союз веры, как часто говорится, «в душе» и совокупности стереотипов, так как живого интереса к вере не возникало. Иначе говоря, я жил бездумно потворствуя изменчивому духу времени, его требованиям и пустым интересам. А раз так, то никто и не думал смотреть на меня как на человека, который впоследствии поступит в духовную семинарию. Тогда мне и моим военным товарищам нечего было сказать о Боге, и наши разговоры часто не уходили дальше праздности и вольнодумства о сути жизни. Но все же, вечерами мы пели военно-патриотические песни, после которых, как правило, наступала тишина, и все погружались в серьезные размышления о России и о ее судьбе.

Офицерам военной кафедры, особенно на сборах, удалось очень быстро воспитать в нас благоговейное чувство долга перед Родиной и готовность пойти в священный бой, проливая за нее кровь. Когда пришел день принятия воинской присяги, мы особенно ощутили, как мне кажется, то, что могли ощущать доблестные русские воины за всю историю страны. Конечно, даже сейчас воспоминание момента принятия присяги вызывает трепет и волнение. Ты стоишь на территории Ростовского Кремля с автоматом в руках и в присутствии огромного количества народа даешь обещание:

«Я, (фамилия, имя, отчество), торжественно присягаю на верность своей Родине – Российской Федерации. Клянусь свято соблюдать ее Конституцию и законы, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно выполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество».
На присяге

Это сильные слова. Теперь уже, учась в духовной семинарии и размышляя об этом, думаю, что для любого молодого человека такое обещание должно быть в некотором смысле мечтой с малого возраста, ведь речь идет о защите святыни мирового масштаба – нашей страны. Вообще, считаю честью давать обещание защищать ту же самую страну, которую некогда защищали Александр Невский, Илья Муромец, Дмитрий Донской, Александр Пересвет и многие другие великие воины, имена которых свято почитают не только в России, но и далеко за ее пределами.

Время военных сборов запомнилось мне и длинными марш-бросками, выкапыванием окопов для себя и для военной техники, маскировочных окопов, которые больше похожи на туннели с комнатами, накрытыми бревнами; устройством палаток в полевых условиях и, конечно, военными песнями. Нас научили стрелять из автоматов, подрывать заставы и преодолевать всякого рода сложности, в том числе и сложности, связанные со своей леностью и расслабленностью, с себялюбием и привязанностью к комфорту.

Если бы ребята, которые сразу после школы поступили и учатся теперь в семинарии, попросили у меня совета по поводу того, как отслужить в армии, не нарушая Заповедей Божиих, то думаю, первым делом я бы посоветовал обрести стремление ни за что не потерять связь с Господом, почаще призывать Имя Божие и помнить, что любовь к ближнему вместе с самоотвержением – великая проповедь для тех ребят, которые не имели в своей жизни опыта церковной жизни. Важно также учиться рассудительности, не давая повода сослуживцам садиться «на шею», умеренно применяя строгость по мере потребности и необходимости. Но все же стараться всегда взращивать в себе терпение и добродушие.

Валентин Фролов (4 курс бакалавриата) – Президентский полк, почетный караул

«Мы с напарником провели 108 дней в почетном карауле, 324 часа у Вечного огня»

Валентин Фролов

Мне довелось служить в Президентском полку, в 11-й роте специального караула, в 2013-2014 годах.

Зимой 2013 года мы – четыре семинариста – пришли в военкомат и сказали, что хотим служить в армии, и более того – в Президентском полку. Нас спросили: «У вас все хорошо?», ведь не так уж и много в Москве желающих пойти в армию. Прошли отбор. Годны. Да еще и на права категории «С» отучились, водили военные КАМАЗы и «Уралы».

Я еще в школу ходил, и однажды мне рассказали о почетном карауле у кремлевской стены, у вечного огня, что туда отбирают всех одного роста, и попасть – почти невозможно. Даже не думал и не надеялся, что могу там когда-то оказаться! И вот май 2013-го. Под «Славянку» нас увезли в Подмосковье, в часть, где в Президентском полку проходят курс молодого бойца.

Первое впечатление от армии – это другой мир!

На присяге Первое впечатление от армии – «другой мир». Все – в зеленом. Нас 600 человек жило в одной казарме. Всех спрашивали: где хочешь служить? (В Президентском полку больше десяти подразделений). И к тем, кто говорил о почетном карауле, особенно присматривались. Помню, нас, кандидатов в роту специального караула (РСК), отбирали на плацу, под палящим солнцем стояли несколько часов, все по очереди показывали свои строевые способности. Тогда один из командиров, узнав, что я из семинарии, спросил меня зачем-то «Отче наш».

После присяги я попадаю в РСК. Когда в «шишиге» (так мы называли ГАЗ-66) привезли нас в Кремль, то сразу выстроили в одну шеренгу и разбили по парам. Выбирали похожих друг на друга. Мне подобрали белгородца Игоря. Это особенность

Кремлевский шаг

службы в РСК. Ты с товарищем полгода учишься «заново ходить» (маршировать, поднимая ногу под углом 90 градусов и выше), а другие полгода – заступаешь в караул на Первый пост страны (у вечного огня у Могилы неизвестного солдата). И почти весь год ты с ним идешь буквально «в ногу». Мы должны были научиться одинаково шагать, не видя друг друга, симметрично поднимать ногу.

Я не скрывал, что учусь в семинарии, и меня сразу прозвали «попом», «диаконом», «батей», «отцом», а иногда даже «Моисеем», но это всегда произносилось без насмешки. Поначалу меня воспринимали как изгоя: не матерился, не курил – странный. И, как я писал в письме родителям, «честно говоря, взводу было совершенно все равно на мое отношение к Церкви, просто однажды я в нужное время набил всем квадратные подушки, и командир отметил нас в лучшую сторону по внутреннему порядку. На подушках и заработал авторитет. Смешно, но это правда жизни».

Однажды я в нужное время набил всем квадратные подушки, и командир отметил нас. На подушках – заработал авторитет

Так делается кремлевская подушка Лето в армии – особое. В другом письме писал: «Самый незабываемый день – это 2 июля, когда мы прожили его как в сорок первом; помню каждую минуту, как обратно бежали со стрельбища, а по дороге в лесу я бешеным взглядом выискивал красные точки на зеленой траве (землянику) и срывал вместе с землей, чтобы хоть как-то омочить язык».

Еще только отслужив три месяца, в очередном письме домой я писал: «Не знаю, как служат в других частях, но у нас у всех есть стремление достойно заступать на Первый пост страны, достойно нести службу по охране и обороне главной воинской святыни нашего Отечества – Могилы неизвестного солдата; мы учимся, чтобы память о героях никогда не потухла в сердцах людей».

Мы с напарником провели 108 дней в почетном карауле (это 324 часа у вечного огня). В основном, зимой стояли. Поставили себе цель – побить рекорд, и добились ее. За это время было много всяких ситуаций. И всегда могли применить оружие. Но, слава Богу, кроме того, что приходилось отгонять стуком карабина от Могилы курящих туристов, иногда пытавшихся перелезть за запретную границу поста, а также выпроваживать пьяных «патриотов», все было спокойно.
У Вечного огня на Могиле неизвестного солдата

Вспоминается, как на Пасху я захожу в кубрик (это как комната, в которой живет примерно 20 человек), и на меня все смотрят и чего-то ждут. Я не сразу сообразил, в чем дело. И один сослуживец сказал: «Фрол, ну давай!» И тут я понял, что от меня ждали «отцовское»: «Христос воскресе!». Это самый приятный момент за всю службу, когда все те, с кем ты служишь уже почти год, отвечают хором: «Воистину воскресе!» Еще в тот день давали куличи и яйца, и это было еще бо льшей неожиданностью.

Сослуживец сказал: «Фрол, ну давай!» И тут я понял, что от меня ждали «отцовское»: «Христос воскресе!»

Смена караула Хотел бы пожелать всем тем, кто собирается в армию, – никогда не идти на компромисс с совестью, не колебаться. Потому что передо мной, например, каждый день стоял выбор – разрешить себе материться или нет (оправдывал себя тем, что в армии все так говорят). И однажды мне товарищ (не имеющий отношения к Церкви) сказал простую вещь: «А кому и что ты этим докажешь?». Поэтому желаю не прогибаться под изменчивый мирВспоминается, как на КМБ у нас была встреча с диаконом А. Главное, что я запомнил из его слов и хотел бы передать другим ребятам: пчелы собирают самое лучшее с цветов, а мухи – летят на навоз, и в армии нужно подражать пчелам, и брать от службы только лучшее, не обращая внимание на «навоз».

"Последний раз с поста..." 8 мая 2014 года

«Вот ты пошел в армию служить, а как же заповедь – подставь левую щеку, если ударят в правую?» – спросил меня однажды заместитель командира роты. Я тогда как-то невнятно ответил. А когда в одно из увольнений пришел в Сретенский монастырь, то увиделся с владыкой Тихоном (тогда еще «отцом Тихоном») и поделился с ним этим вопросом. И он мне посоветовал в таких случаях отвечать словами святителя Филарета Московского: «Люби врагов своих, сокрушай врагов Отечества, гнушайся врагами Божиими». Пожелаю всем семинаристам, собирающимся в армию, помнить эти слова.

Подготовила редакция сайта

Священник - это не просто профессия, а выбор всего жизненного пути. Немногие способны на него, потому что он требует не только определенных знаний и навыков, но и общей склонности к принятию сана, духовности, ответственности и зрелости. Есть много распространенных вопросов, касающихся служения церкви. В частности, как стать священником без семинарии? В каком возрасте можно избрать такую профессию? Есть и другие вопросы, и все они, без сомнения, требуют подробных и обстоятельных ответов. Так давайте же узнаем, как стать священником, и кто может посвятить себя служению церкви.

Кто может стать священником?

Посвятить себя служению церкви при желании может практически каждый мужчина. Однако путь этот нелегок и предполагает большую выдержу и веру. Еще до получения богословского образования священник должен проявлять склонность к служению, воспитывать в себе высокие моральные качества, укрощать свои низменные и греховные устремления и, конечно, часто посещать церковь. Будет лучше, если он заранее изучит церковные книги и песнопения, ознакомится с тем, как совершают службу и так далее. Это существенно облегчит дальнейшее обучение.

Обретение профессии и поступление

Тем, кто задается вопросом о том, как стать священником в России, необходимо знать определенные правила. Первостепенной задачей является получение образования нее должен соответствовать следующим правилам:

возраст: от 18 до 35 лет, мужчина;

семейное положение: женат впервые или холост;

После предоставления всех требуемых бумаг абитуриент проходит собеседование, на котором оцениваются мотивы поступления, искренность намерений, а также умение правильно и связно излагать свои мысли.

На вступительных испытаниях оценивается знание Ветхого и Катехизиса и истории Русской Православной Церкви. Кроме того абитуриенты должны пройти письменный экзамен - изложение на церковно-историческую или библейскую тему. Проверяется знание основных молитв и песнопений, а также вокальные данные. Обязательное требование - это умение читать Псалтырь на церковно-славянском языке.

Как проходит обучение?

Те, кто интересуются, как стать священником, должны знать еще условия обучения в семинарии. Вступительные экзамены проводятся в августе. Занятия, как и в других образовательных заведениях, начинаются с первого сентября. Обучение в семинарии - это жесткая проверка веры и правильности выбора жизненного пути. В ней царит строгая дисциплина, и не все могут пройти этот этап до конца.

Отметим, что студенты, приехавшие из других городов, получают место в общежитии на все пять лет обучения. Естественно, семинаристы должны неукоснительно соблюдать правила обитания в нем, в частности, ночи необходимо проводить в своей комнате.

Всем учащимся предоставляется стипендия. Молодые люди, прошедшие обучение, могут рассчитывать на рукоположение в священники. Это возможно только после прохождения исповеди и сдачи еще одного экзамена. При этом отметим, что обучение в семинарии не гарантирует обязательное получение сана.

Приходской священник или монах?

Еще до окончания семинарии студенты должны определить, намерены ли они жениться. Это решение является очень ответственным, ибо менять свое семейное положение после посвящения уже нельзя. Итак, будущий служитель церкви должен либо избрать путь монаха, которому запрещено вступать в брак, либо жениться и стать приходским священником. При этом предполагается абсолютная моногамность не только от посвящаемого в сан мужчины (он не может расторгнуть брак или жениться повторно даже в случае вдовства), но и от его супруги: она не должна быть вдовой или разведенной.

Что происходит после окончания семинарии?

Закончив образование, выпускников распределяют по приходам, к которым они и прикрепляются. С течением службы становится возможным получение нового сана. Первая ступень церковной иерархии - это дьякон. За ней следует уже непосредственно рукоположение. А высшая степень священничества - это уже сан епископа. При этом тем, кто желает знать, как стать священником, необходимо знать еще одну деталь.

Монахи (те, кто избрал безбрачие) имеют больше возможностей продвинуться вверх в церковной иерархии. Только у них есть шанс получить сан епископа и стать митрополитом, возглавив целую епархию. Кроме того, исключительно из монахов выбирается Патриарх. Если же выпускник выбрал путь женатого приходского священника, он не может подняться выше протоиерея в должности настоятеля.

Можно ли стать священником без специального духовного образования?

Есть вопрос, который интересует многих желающих посвятить себя церкви. Он звучит так: "Можно ли и как стать священником без семинарии?" На самом деле, это возможно, но только при том условии, если глава его прихода лично произведет обряд посвящения. Сразу нужно отметить, что получение сана таким образом практикуется в очень немногих церквях. Так что без специального богословского образования в семинарии все же не обойтись. Это для получения сана.

в Беларуси

Для многих важным является вопрос о том, как стать священником в Беларуси. В данной стране есть большое количество соответствующих заведений, в которых могут обучиться желающие посвятить себя церкви. Попробуем их перечислить. Итак, в Беларуси сейчас действуют три училища, расположенные в Минске, Витебске и Слониме. Кроме этого, в столице работает семинария, а также духовная академия. Еще нужно упомянуть Институт теологии при Белорусском государственном университете.

При этом в Академию принимаются исключительно мужчины, обладающие высшим богословским образованием. Будущий священник должен быть холост или состоять в первом браке, обязательно крещеным. В семинарию Минска принимают как тех, у кого есть высшее образование, так и лиц, имеющих только среднее богословское образование. Кроме того, сюда может попасть только тот, кто отслужил в армии или документально освобожден от нее. Отметим, что на некоторые отделения духовных училищ могут поступать и девушки.

Таким образом, выбор учебных заведений велик, и здесь все тоже в первую очередь определяется искренностью побуждений и веры будущего священнослужителя.

А что у католиков?

Тем, кто интересуется, как стать нужно знать некоторые нюансы. Путь к служению в церкви оказывается еще более сложным, чем принято в православии. Первым отличием является, то, что в католицизме не существует так называемого белого духовенства. Таким образом, священник не может создавать семью. Обучение будущих служителей церкви происходит в семинариях, в которые можно поступить или после получения высшего образования, или окончив гимназию.

В первом случае обучение займет четыре года, во втором - восемь. Стоит отметить, что юноша, желающий прийти в семинарию, уже должен быть ревностным католиком и хотя бы два года активно участвовать в приходской жизни. Завершив обучение, будущий священник должен шесть месяцев отслужить в церкви качестве дьякона и убедиться в верности выбранного пути. По истечении этого времени производится обряд рукоположения в сан и назначение в определенный приход.

Таким образом, путь католического пастора хоть и не во многом, но отличается от того, как стать православным священником.

Возрастные ограничения

Как уже упоминалось в статье, попасть в семинарию может только мужчина в возрасте не младше 18 и не старше 35 лет, то есть, закончив учебу, можно стать священником в 40 лет или раньше. Однако некоторые люди начинают испытывать тягу к этому призванию гораздо позже установленных сроков. Они задаются вопросом: "Можно ли в этом случае стать священником?"

Вариантом для таких людей может стать в духовной академии - там возрастной предел до 55 лет. Но есть одно условие: абитуриент должен нести церковно-приходское послушание, и это должно быть подтверждено документально. Даже после поступления нужно ежегодно предоставлять характеристику с места несения послушания, причем ее необходимо заверять у правящего архиерея.

В любом случае, вопрос священничества после установленных сроков должен решаться в индивидуальном порядке.

Как стать женой священника?

Многие верующие девушки хотят выйти замуж за священника. Однако такая жизнь - это тоже своего рода призвание, и не каждая оказывается к этому готова. Но тем, кто все же интересуется, как стать женой священника, нужно знать некоторые детали.

В первую очередь стоит понимать, что молодой человек, учащийся в духовной семинарии, не может знакомиться привычным образом, например, посещая вечеринки или концерты. Невестами будущих батюшек обычно становятся девушки из верующих семей, посещающие церковь или регентский класс при семинарии. Как мы уже упоминали, избранница священника не может быть вдовой или разведенной и к тому же должна быть девственницей, впрочем, как и ее жених. При этом разрешение на свадьбу семинаристу может дать только ректор.

Кстати, предъявляются определенные требования и к профессии будущей жены священника. Она никак не должна компрометировать своего супруга. А раньше существовало предписание, запрещающее служителям церкви жениться на актрисах, эта профессия считалась недостойной.

Как бы то ни было, девушки, желающие соединить свою судьбу со священником, должны осознавать, что этот выбор сопряжен с определенными трудностями. Например, жена должна последовать за мужем в любой, даже самый удаленный и бедный приход и не жаловаться, что супруг гораздо больше внимания уделяет другим людям.

Кроме того, жизнь матушки часто вызывает обсуждение церковных прихожан, она все время на виду. Таким образом, этот путь предполагает высокую ответственность и требует большой моральной силы и выдержки, чтобы быть не просто спутницей, но и опорой, и надежным тылом для своего супруга.

Профессия или призвание?

Теперь мы знаем, как человеку стать священником. Однако к числу основных требований следует причислить еще и определенные моральные качества: терпение, стремление помогать и словом и делом, любовь к людям. Те, кто желают стать священниками, должны быть готовы к жизни по особым канонам, к добровольному отказу от многих радостей и удовольствий.

Не каждый готов к подобным шагам. И совершаться они должно исключительно по велению сердца, только тогда этот путь становится истинно праведным и благим. И тогда вопрос о том, как стать священником и то, насколько это трудно, отходит на второй план. А первостепенным становится уже стремление достойно проявить себя на этом непростом поприще. Таким образом, священничество - это в первую очередь не профессия, а призвание и выбор, определяющий целую жизнь человека.

Уже достаточно долго пользуясь Интернетом, я не раз встречал жизнеописания интересных людей, описание их быта, интересов и проблем.
Описания в стиле «один день из жизни…..» для меня всегда были интересны, они меня погружали в атмосферу иного мировоззрения, иного восприятия реальности: будь то один день из жизни буддистского монаха или американского полицейского, - это те сферы человеческой жизни, которые нам неизвестны, а, следовательно, интересны, возможно, даже поучительны.
И на суд благочестивому читателю я решил предложить описание быта «самых восточных» семинаристов. Выражение - «горячие восточные парни», - применимо и к Дальнему Востоку. Здесь, если ты не будешь горячим, попросту замерзнешь, т.к. климат в здешних местах суров и непостоянен. Пожалуй, начнем с того, а что же это за заведение такое - семинария? Wikipedia выдала такой вариант: духовная семинария — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, занимающееся подготовкой священнослужителей. Оно, конечно, правильно, и слишком по-научному сухо. Между нами, православными, скажу, что слово семинария означает - теплица. Говоря языком для нас умилительным, семинария есть теплица с насажденными в нее юношами, призванными для пастырского служения церкви Христовой.
Кто же они будущие священники и как они живут?
Итак, я взял фотоаппарат и решил снять самый обычный учебный день студента Хабаровской духовной семинарии и, тем самым, раскрыть быт семинаристов.
Обычный будний день в семинарии начинается в семь утра, далее в полвосьмого - зарядка на улице.
Утренние процедуры не должны занимать более пяти минут, т.к. в очереди за тобой еще трое полусонных жаждущих утренней свежести собратьев по келье.
Все как всегда: зубная щетка и мыло с полотенцем - лучшие утренние друзья, после встречи с которыми, нужно одеться и отправиться на улицу, на спортплощадку, расположенную рядом со зданием родной alma mater.

История утренней зарядки весьма молода: ее начали проводить с конца прошлого учебного года. Причины ее введения в расписание дня просты: рядовой студент малоподвижен, его попросту «пожирает линолеум», а современный священник должен быть мобилен и вынослив.
Зарядку проводит кто-нибудь из наших собратьев семинаристов, всегда тот, кто был связан со спортом, и сейчас, например, проводит разминку первокурсник Дмитрий, в прошлом - воспитанник Суворовского военного училища.

Обычно, зарядка длится минут пятнадцать, не больше, и проходит в непринужденной, даже, шутливой обстановке. Физические нагрузки перемежаются с шутливыми комментариями «тренера»: «господа отжимаются на кулачках, дамы - на ладошках». Кто как отжимается, я обычно не смотрю, юмор надо воспринимать разумно.
Заканчивает зарядку небольшая пробежка, далее - утренняя молитва и завтрак.

Хабаровская духовная семинария располагается в центре города на площади Славы в комплексе с кафедральным Спасо-Преображенским собором, который видно практически со всех концов богоспасаемого града Хабаровска. Здание семинарии двухкорпусное, имеет учебный корпус и общежитие, студенты живут на 3-м этаже.
Трапезная или столовая (как она именуется светским языком), находится в учебном корпусе. В будние дни утренняя молитва проводится в трапезной, кроме понедельника: в понедельник братия собирается на молитву ко святителю Иннокентию (небесному покровителю семинарии) для того, чтобы он благословил своих чад на предстоящую неделю. О семинарском храме можно много писать, это отдельная огромная и интереснейшая тема.

Но вернемся в трапезную. В семинарской жизни есть такая традиция: читать жития святых или проповеди во время приема пищи, традиция эта возникла еще в древности в монастырях для того, чтобы максимально сосредоточить мысли монаха на богомыслии и молитве даже во время приема пищи.

Время чтения молитв. Это краткое время особого внутреннего сосредоточения и прошения.
После пищи духовной следует пища земная, по утрам это, как правило, молочная каша.
После того как все поели, дежурный преподаватель делает небольшие объявления, связанные с распорядком дня. Потом все расходятся по учебным аудиториям.
Состав очного отделения невелик: на каждом курсе в среднем по десять человек. Это и хорошо, и плохо. Хорошо тем, что преподаватель имеет возможность раскрыть потенциал каждого студента, плохо из-за того, что Церковь испытывает большую нужду в священстве, которого не хватает.

Расписание занятий насыщено предметами и церковными, и светскими. Для примера приведу расписание понедельника на 2-ом курсе бакалавриата:
1.Философия
2.Герменевтика
3.Латинский язык
4.Физ. культура

Перед каждым занятием и после него обязательно читается или поется молитва.

Пары походят также как в обычных светских университетах, разница лишь в предметах. Все стандартно: если лектор интересен, студент слушает, не интересен, студент спит.

Борьба со сном - это не только проблема светского студента, но и студента духовной школы. Дух бодр, а плоть - даже у семинариста немощна.

Если кто думал, что семинарист это высокодуховный молодой человек со сложенными у груди ладонями, который питается исключительно просфорами и святой водой, то спешу вас разочаровать - это не так.

Жизнь в духовной школе наполнена как духовными взлетами, так и падениями, она такая же, как и жизнь обычного верующего человека. Семинаристы призваны, как и все верующие, к изменению своей жизни, к очищению души - покаянию, и если вы видите, как кто-нибудь из семинаристов делает неподобающие ему поступки, поверьте, он исправится, - главное и вам помолиться за него.

Вообще советую запомнить две простые истинны, которые помогут не осуждать людей. Во-первых, церковь - это собрание грешников, стремящихся ко спасению. Во-вторых, жизнь в церкви - это путь не от поражения к победе, а от поражения к поражению, как будто ты пытаешься пробить стену кулаком, и со стороны кажется, что это пустая трата сил, это больно, особенно в начале, ты испытываешь только одну бесконечную боль, долбишь и долбишь, а боль не кончается, но, в итоге, ты пробил стену своего самолюбия, гордости, надменности и прочих бетонных слоев своей греховности, ты ощущаешь свободу и непосредственное Божие присутствие, которое на языке земном именуется блаженством.

Но возвращаясь к жизни семинаристов, у которых уже прошел обед, две пары и начался полдник, скажу, что обучение в семинарии не заканчивается в классах, а длится весь день. После полдника дежурный преподаватель, тот самый, который контролирует дисциплину, сейчас назначает послушания: кому-то идти помогать садоводу, который ухаживает за растениями внутри семинарии, кому-то подметать опавшие осенние листья или разгружать грузовик с картошкой, которую пожертвовал человек с доброй душой. Что ты станешь делать, «косить» или будешь «послушен» и выполнишь задачу, - вопрос насущный, здесь и начинается христианская практика, тут и начинается настоящая школа. Кому то «повезло»: можно потратить свободное время как хочется, например, пойти погулять с девушкой или отдохнуть от всего, - времени на это всего час.

В пять начинается самоподготовка, на которой пишутся курсовые, семестровые сочинения и т.п. На ней студент занимается самообразованием, может учить греческий, а может сидеть в социальных сетях. Но не спешите хмуриться — может, он миссионерствует через Интернет.

В восемь часов вечера ужин, после него свободное время, которое некоторые семинаристы использует для занятия в спортзале, укрепляют свои мышцы для будущего служения, в общем, каждый волен распоряжаться им как угодно.

Завершает обычный день семинариста вечерняя молитва в храме. 15 минут очень особого времени, во время него проводится как бы черта, завершающая очередной день из таблицы времени твоей жизни.

Стоишь с пустой головой или резюмируешь все, что произошло сегодня, вспоминаешь свои ошибки и просишь у Бога прощения или благодаришь его за прекрасный день, просишь сил на учебу или молишься за братьев и близких, или рассуждаешь о том, как поступить завтра - все это вечерняя молитва.

Условия проживания и обучения, созданные в Хабаровской духовной семинарии, достаточно хорошие, и многие люди могут скептически к этому относиться, говоря, что «будущие попы» сидят чуть ли не в роскоши: питаются четыре раза в день, бесплатно живут в общежитии, в каждой комнате санузел и т.д. Но я точно знаю, все это мы имеем для того чтобы отдать в пятикратном приумножении обратно Церкви. Впереди огромный труд на ниве Христовой, путь самопожертвования и лишений, путь перед которым надо основательно подготовиться, укрепиться в вере и служить Христу и людям до конца жизни.

Для людей светских церковное образование - вещь таинственная и загадочная. О том, чему и как учат будущих приходских священников, митрополитов и патриархов Online812 рассказал проректор по учебной работе Петербургской Православной Духовной Академии священник Владимир Хулап.

- Д уховная семинария и академия - это две последующие ступени одного и того же образовательного процесса?
- Семинария ориентирована на подготовку священнослужителей, которые несут свое служение на приходах Русской Православной Церкви. Период обучения длится 4 года - до недавнего времени составлял 5 лет, но сейчас мы получаем государственную аккредитацию и переходим на общую образовательную систему. Семинария - это бакалавриат, магистратура - первые два года академии, затем аспирантура - вторая ступень академии. Во время обучения в семинарии человек определяется, хочет ли он дальше заниматься наукой или будет священником или дьяконом. Те, кто хочет идти на приход, после семинарии поступают в распоряжение своего правящего епархиального архиерея. А студенты, желающие углубить знания, идут в академию. Там у нас 4 отделения: библейское, где изучают Священное Писание, богословское - это история христианского богословия и философии, церковно-историческое и церковно-практическое. На последнем изучается литургика, то есть наука о богослужении, каноническое право, педагогика, психология, социальная работа. После двух лет обучения ребята пишут магистерские диссертации и потом могут поступать в аспирантуру.

- Как происходит распределение после семинарии?
- Распределением занимает Учебный комитет - структура, находящаяся в Москве. Сейчас действует правило, что человек, закончивший семинарию и не имеющий сана, должен два года нести церковное послушание в той епархии, куда его направят. Если выпускник женат и является клириком нашей епархии, естественно, он остается здесь.

- А лучшие студенты получают преференции?
- Тем, кто хорошо знает языки, мы предлагаем отправиться учиться за рубеж. Кого-то мы можем оставить преподавать у нас. Если человек приехал учиться из другой епархии, где у него остались родители, где его ждет обратно архиерей, естественно, он возвращается домой. Какой-то единой жесткой системы не существует.

- Студент может отказаться ехать по распределению?
- Да, но тогда он не получит диплом.

- После этих двух лет место работы можно выбирать?
- Если человек не рукоположен, он сам может выбирать место своего служения, которое ему кажется предпочтительнее.

- А если рукоположен?
- Здесь уже вступают в силу другие механизмы - человек становится клириком конкретной епархии, он связан с ней, а смена епархии - довольно сложный процесс.

- Сколько в России семинарий и академий?
- Сейчас около 40 семинарий, примерно столько же духовных училищ. Академии Русской Православной Церкви есть в Петербурге, Москве, Минске, Киеве и Кишиневе.

- А что такое духовное училище?
- Здесь предлагается сокращенная семинарская программа. Открытие училищ было во многом связано с нехваткой духовенства в начале 90-х годов, когда наша Церковь в короткое время получила большое количество храмов. Период обучения продолжается 2 - 3 года. Сейчас тенденция такова, что многие училища стараются подтянуть свой уровень до семинарии.

- Для этого есть какая-то внутрицерковная аккредитация?
- Да. Есть специальные проверки, которые проводит Учебный комитет. Кроме того, в светских российских вузах открыты порядка 40 теологических факультетов и кафедр, где можно получить богословское образование.

- Это государственная специальность?
- Да, она была введена в 2000 году. Есть госстандарт по теологии. В ближайшее время мы надеемся получить аккредитацию и сможем выдавать диплом государственного образца

- Выпускник вашего заведения и, допустим, медресе - они будут иметь одинаковые государственные дипломы?
- Не знаю, есть ли в России аккредитованные медресе. Специальность в госстандарте называется теология, в ее рамках существует теология православная и исламская. Буддисты и иудеи, насколько я знаю, пока свои стандарты не выработали. В нашем дипломе будет написано «христианская (православная) теология». Но наполнение программ, конечно, конфессиональное.

- Какие у вас порядки - ближе к светскому вузу или военному училищу?
- Наверное, все-таки ближе к военному. Традиционно семинария - закрытое учебное заведение. Здесь действует четко расписанный порядок дня. В 7 часов студенты встают, в 8 - молитва, длящаяся около 20 минут, потом завтрак и в 9 - лекции. Занятия идут до половины третьего с перерывом на полдник, потом обед и после трех различные мероприятия - спевки хоров, самостоятельная работа, библиотека, свободное время. В 22 вечерняя молитва и в 23 - отход ко сну.

- Нарушители режима бывают? Кто-нибудь взял и ушел в город.
- Выход из семинарии в нелекционное время свободный. Никакого пропуска не нужно. Кроме того, существуют дни отдыха, которые студенты могут проводить, как хотят. Но есть и обязательные богослужения - в субботу вечером, в воскресенье утром и в праздники. Каждое утро и вечер небольшие группы студентов - череды - совершают богослужения в 6 утра и вечера.

- Если студент ночевать не придет - это повод для отчисления?
- Это повод для разбирательства. У нас есть воспитательское совещание, которое собирается и принимает решение в зависимости от того, чем проступок был вызван. Отчисление - это крайняя форма. Если мы студента зачислили, проблемы, связанные с его поведением, - это проблемы нашего воспитательского процесса. Отчислить человека проще всего. Сделать так, чтобы наш распорядок и традиции воспринимались молодыми людьми не просто как нечто внешнее, вызывающее противодействие, - вот это особое искусство, которому нужно учиться всем, и студентам, и преподавателям.

- А порядки сейчас и порядки сто лет назад - более либеральные или такие же?
- Конечно, нынешние реалии иные. У студентов есть доступ в интернет и возможность пользоваться локальной сетью. А внутренние порядки - это просто некие сигнальные флажки, которые не дают впадать в крайности. Кто-то, может быть, хочет заниматься до 4 часов утра, но ему говорят, что надо помнить о здоровье. Если здесь студенты научатся дисциплине, им будет проще выстраивать такую дисциплину на приходе - богослужение должно начинаться вовремя, на него нужно приходить заранее и т.д.

- В академии такие же порядки?
- Да. С той разницей, что там больше времени для самостоятельной научной работы. К тому же в семинарии есть то, что мы называем послушанием, - работы, которые выполняют студенты. Например, дежурство на вахте или уборка территории. Студенты академии от этого освобождены.

- А с бытовой точки зрения как у вас живут?
- Обучение у нас бесплатное, студенты обеспечены всем: питанием, им шьют подрясники, в которых они ходят на занятия, выдают небольшую стипендию. В семинарии в комнате живет 4 - 6 человек. Удобства на этаже. Чем выше студент продвигается по учебной лестнице, тем больше у него возможностей улучшить свои условия - те, кто пишет магистерские работы в академии, живут уже в отдельных комнатах, чтобы им лучше работалось. У нас почти 500 студентов - помимо семинарии и академии есть еще регентское и иконописные отделения, и мы были бы рады поселить всех в комнатах по 1 - 2 человека, но просто не имеем такой возможности. Второе наше здание по адресу: Обводный канал, 7, которое нам уже давно должны были передать, пока не возвращено - в нем до сих пор находится физкультурный колледж, который никак не может подобрать альтернативное помещение.

- Женатые студенты могут жить дома?
- Да, конечно.

- Сталкиваетесь ли вы с проблемой, характерной для светских вузов, - когда выпускники не идут работать по специальности, и деньги на их образование оказываются потраченными зря?
- Конечно, хотелось бы, чтобы человек стал священнослужителем или церковнослужителем, но если он в семинарии понимает, что это - не его стезя, и выбирает какую-то другую стезю, оставаясь при этом церковным человеком, - что ж, это его путь. Невольник - не богомольник, как говорит русская пословица. Наверное, лучше, если человек это осознает в семинарии, чем после рукоположения он поймет, что ошибся. Четкой статистики, сколько наших студентов не становятся священнослужителями, у нас нет. Однако мы готовим не только священно- и церковнослужителей, но и регентов церковных хоров, иконописцев - тех, кто может также трудиться на благо Церкви.

- Какой у вас конкурс?
- В этом году 1,5 человека на место в семинарию, в академию - 1,3. Поскольку мы ограничены в помещениях, то не можем принять желающих. Принимая, ориентируемся не только на уровень знаний, но и на церковность человека. В 90-е годы нередко рукополагали в священники людей, не имеющих богословского образования. Для них мы открыли заочное отделение семинарии, а в следующем году - и академии.

- В начале 90-х конкурс был больше?
- Когда я поступал в семинарию в 92-м году, конкурс был выше, 2 - 3 человека на место. Тогда был совсем другой контингент абитуриентов, поступало много людей, уже имевших высшее образование. Многие под тридцать, состоявшиеся в жизни люди. Правда, тогда на всю страну действовало всего несколько семинарий. Сейчас в семинарии поступают в основном 17-летние - те, кто посещал воскресную школу и решил посвятить свою жизнь служению Церкви. У таких людей нет своего жизненного опыта, они только что со школьной скамьи, но зато это в основном ребята, которые связаны с Церковью, представляют себе, что такое жизнь Церкви и служение священника. Сейчас ситуация с числом поступающих стабилизировалась, но начинается демографическая яма, которая скажется на всех учебных заведениях, в том числе и на нашем.

- Что у вас сдают на вступительном экзамене?
- Катехизис, т.е. основы христианского вероучения, библейскую историю, историю Церкви, основы богослужения, чтение на церковнославянском языке и сочинение по русскому языку. Плюс все поступающие проходят собеседование с ректором, проректорами и духовником академии.

- Как решается вопрос с армией?
- Очень тяжело. Законодательно этот вопрос пока не решен. Мы боремся за каждого студента. Если наша борьба заканчивается неудачно - есть военные части, тесно связанные с православным храмом, находящимся рядом, и мы стараемся, чтобы наши студенты попадали туда. После армии мы рады принять их обратно и наш ректор дарит каждому такому вернувшемуся ноутбук. Конечно, обидно, когда хотят забрать в армию студентов академии, потому что перерыв в учебном процессе сказывается на них негативно. Когда мы получим государственную аккредитацию, эта проблема, я надеюсь, будет решаться проще.

- То есть сейчас у вас могут призвать студента с любого курса?
- Фактически да.

- Какие предметы преподают в семинарии?
- Блок, связанный со Священным Писанием, богословие, история христианской Церкви, более углубленно - Русской Православной Церкви. Есть пастырский блок - аскетика, т.е. основы духовной жизни, литургика, каноническое право - церковное законодательство, и т.д. Помимо этого, светские науки - педагогика, психология, информатика, но, конечно, с нашей спецификой. Есть гомилетика - наука о проповеди. Мы договорились с некоторыми храмами города, в которых по воскресеньям проповедуют наши студенты. В этом учебном году мы вводим социальную практику, в рамках которой наши воспитанники будут работать в разных социальных учреждениях, помогать людям в трудной жизненной ситуации.

- То есть один читает проповедь, все остальные слушают, а потом обсуждают?
- У нас есть учебные проповеди, они произносятся в академическом храме, записываются на видео и разбираются на занятиях по гомилетике. В храмах же города произносят проповеди во время обычного богослужения.

- В свободное время студенты самоорганизуются? КВНы или спортивные соревнования устраивают?
- Я, признаться, не встречал с их стороны инициативы организовать КВН. У нас есть футбольная команда, она регулярно участвует в турнирах. Возможности заниматься спортом имеются, хотя и не в том объеме, в котором нам хотелось бы. Студенты проводят концерты, в том числе и с соревновательным элементом. В семинарии и академии существует студенческий совет, и мы вместе занимаемся всеми этими вопросами.

- Как вы взаимодействуете с другими конфессиями и религиями?
- У нас хорошие отношения с католической семинарией в Петербурге. Их студенты нас недавно посещали, и мы в ближайшее время пойдем познакомиться с их жизнью. Как правило, сотрудничество выражается в участии в конференциях и работе в библиотеках друг друга. Какого-то широкого сотрудничества с нехристианскими религиями у нас нет. Есть курс по истории религии, но он построен в форме лекций и семинаров.

- А вы студентов готовите для диспутов с другими религиями?
- Форма диспута - это некая средневековая форма. Сейчас лучше говорить о диалоге. Хотя формат дискуссий на семинарских занятиях применяется довольно широко. Кроме того, есть предмет апологетика - защита православного учения. Мы закладываем базу, на основании которой впоследствии наши выпускники, если у них появится необходимость вести диалог или диспут, могут вполне адекватно представить православную точку зрения.

Возможно ли выпускнику католической семинарии поступить в вашу академию. Или вашему студенту поехать учиться на Запад?
- Да, сейчас наши студенты учатся в Германии, Франции, Италии и Америке. В рамках Болонского процесса как раз пытаются реализовать систему модульности, когда человек ряд модулей прослушал в одном учебном заведении, потом поехал в другое. Я, например, учился в Германии, там защитил докторскую. Но чтобы выпускник католической семинарии поступил к нам - вряд ли это возможно, поскольку у каждой семинарии своя специфика. Хотя у нас есть семинарист, который раньше учился в католической семинарии, но теперь перешел в православие. Какие-то предметы мы ему зачли, какие-то он должен досдавать.

- Почему вы учились именно в католическом учебном заведении?
- Вначале это были курсы немецкого языка университета в Германии, который предлагал стипендию для православных студентов. Потом я погрузился в университетскую жизнь и остался там учиться. Вообще нам нужны специалисты по западному богословию, некоторые отрасли науки - библеистика, историческая литургика - очень глубоко разрабатываются именно западными исследователями. Без контакта с ними серьезных наработок нам не осуществить.

- С дипломом светского вуза можно поступить в академию?
- Обычно мы берем таких студентов на старшие курсы семинарии, поскольку у нас есть ряд пастырских дисциплин, отсутствующих в светской теологии. Например, гомилетика, практическое руководство для пастырей и т.д.

- Выпускник светского вуза может быть рукоположен в священники?
- Теоретически да, хотя сейчас существует тенденция рукополагать только после получения богословского образования.

- Светские преподаватели у вас есть?
- Да. Например, стилистику читает преподаватель из РГПУ им. Герцена, ряд исторических предметов - из СПбГУ. Для нас важно, чтобы они понимали нашу специфику, подходя к преподаванию не просто формально - отчитать лекцию, и все. Надо найти точки соприкосновения между преподаваемым предметом и жизнью наших студентов.

- Куда можно идти работать с богословским образованием, кроме как в церковь?
- Например, один выпускник нашей академии сейчас - советник председателя Совета Федерации, он будет у нас в следующем семестре преподавать предмет «Светское законодательство в религиозной сфере». Проблема с трудоустройством выпускников светских богословских вузов существует, пока не введено преподавание «Основ православной культуры» в школах. Хотя многие выпускники по специальности «светская теология» преподают, занимаются переводами, многие работают на приходах. Здесь все зависит от того, как человек воспринимает свое образование, будь то в семинарии или в светском вузе, - как подготовку к работе или как подготовку к служению. Православной Церкви нужны люди, готовые служить в ней, а не просто рассматривающие ее как место работы.

- А полковых священников вы готовите?
- В этом году у нас нет курса по взаимоотношениям Церкви и армии - в следующем, я надеюсь, он уже будет. Тем не менее, мы регулярно приглашаем священников, которые работают в военных частях, на встречи с нашими студентами, чтобы они делились своим опытом.

Я смутно помню из курса истории, что до революции священнику обязательно было жениться - иначе он не получал приход.
- До революции неженатых священников практически не было. Либо монахи, либо женатые священники. Нынешние неженатые священники - не очень распространенное явление, скорее, исключение. Человек до принятия сана должен определиться со своим жизненным путем - будет ли он жениться или примет монашество. Поэтому прежде, чем принимать соответствующее решение, студенты должны хорошо подумать и все взвесить. В том числе и по этой причине мы не рукополагаем никого до третьего курса. Ведь большинство из тех, кто к нам приходит, - выпускники школ, у которых желание стать священником существует нередко пока только на эмоциональном уровне.

- С церковной историей все более-менее понятно. А на какую тему можно писать дипломы по другим разделам богословия?
- У нас каждый год утверждаются темы дипломов, и их спектр очень широкий. Исследование и переводы священных текстов, богословское осмысление философии, в том числе и светской, богословский взгляд на проблемы современного мира, православный анализ инославных и нехристианских религиозных взглядов. Методологически это не обязательно должна быть критика. Находясь в рамках православной традиции, человек может размышлять, как соотнести эту традицию с сегодняшним днем. Например, у нас есть темы дипломов по вопросам биоэтики. Что касается библеистики, то здесь некоторые студенты пишут работы по библейской археологии, занимающейся раскопками в Палестине, и соотнесением этих данных с текстом Священного Писания. У нас сейчас как раз преподаватели находятся на раскопках в Израиле.

- А если результаты раскопок вступают в конфликт с библейским изложением истории?
- К одним и тем же раскопкам и артефактам всегда можно подойти по-разному. Наука движется вперед, и те истины, которые вчера рассматривались под одним углом зрения, сегодня представляются иначе. Мы стараемся предоставлять студентам объективную картину развития науки и рефлексировать ее с точки зрения православия, никоим образом не подтасовывая факты.

Ну вот известная история, что царь Ирод умер за два года до Рождества Христова. Может ли обсуждаться вопрос, что Библия не точна?
- В данном случает вы не найдете в Библии конкретных дат - здесь нигде не сказано, что Иисус Христос родился в первый год Рождества Христова. Эту дату установили в 524 году на основе пасхальных циклов, спроецировав их назад. Конечно, в рамках курса Священного Писания мы говорим об этих данных, разбираем датировку Евангелий и апостольских посланий. Просто это можно делать по-разному: например, с точки зрения рациональной критики или с традиционной православной точки зрения, принимающей во внимание данные современной библеистики.

- Научная работа ведется только в академиях или есть еще какие-то научные центры?
- В наших стенах разрабатываются разные направления богословия: например, очень динамично развивается библейская археология, но вообще-то в России несколько научных богословских центров. У нас довольно активная научная жизнь, и мы хотим, чтобы студенты как можно раньше в нее включались через участие в конференциях, написание статей и т.д. Стараемся выявлять самых сильных и помогаем им продвигаться в научной работе

Беседовал Станислав ВОЛКОВ