Что пытались сказать друзья иова. Янси Ф

4 ВТОРОЙ ОТВЕТ ИОВА БОГУ (42:1-6)

Иов. 42:1-2 . В своем первом ответе Богу (39:33-35) Иов признал - перед лицом чудных деяний Божиих на земле, под землей и над нею - крайнюю ограниченность собственных возможностей. Во втором своем ответе он, в тоне смирения, признает всемогущество Божие (стих 2) и вместе с тем, вполне допустимо, осознает, что вся наша праведность перед Богом подобна "запачканной одежде", и, что, следовательно, нет среди нас "невиновных" перед Ним. Душа Иова смирилась и в смирении должна была принять и целесообразность страдания, коль скоро Бог, так чудно управляющий миром, допускает его. (Люди, истинно веровавшие в Господа, на протяжении веков и тысячелетий познавали - в процессе своего духовного опыта, т. е. слыша голос Бога, как услышал его Иов, - что страданию дано переплавлять дух человеческий, загрязненный в результате падения прародителей наших, но для того, чтобы процесс этот протекал успешно, необходимо смирение).

Иов. 42:3 . Иов цитирует здесь вопрос, с которого Бог начал Свое обращение к нему (38:2): Кто сей, помрачающий Провидение, ничего не разумея? - с целью подтвердить правоту Бога, он, Иов, говорил и судил о вещах, в которых не разбирается.

Иов. 42:4-6 . Не вполне ясен стих 4. Скорее всего Иов снова цитирует здесь (точнее, подразумевает) слова Бога, потребовавшего от него ответа (38:2). В стихе 5 и 6 страдалец отвечает Ему. Однако не на многочисленные (риторические по отношению к Иову) вопросы, касающиеся творения и управления миром: на них ему нечего сказать. Ответ Иова, исполненный духовной глубины, касается тайны отношений человека и Творца.

Иов признает, что все, сказанное им прежде, - следствие его поверхностного жизненного опыта, ибо до того, как Бог заговорил к нему, он знал о Нем лишь понаслышке: Я слышал о Тебе слухом уха. Полученное же теперь откровение свыше Иов отождествляет с "лицезрением собственными глазами": мои глаза видят Тебя. Это и есть опыт духовный, и, вполне доверяя ему, Иов раскаивается в прежних своих суждениях и отрекается от них - в прахе и пепле (в знак смирения и уничижения своего).

Заметим, что не о воображаемых своих прегрешениях, покаяться в которых призывали его Елифаз, Софар и Вилдад, сокрушается Иов. Он и теперь не считает, что совершал их, за что и был наказан (27:2-6). Но внутренне вынужден, видимо, согласиться с мыслью Елиуя о том, что после того, как он потерял все, что имел, горечь, обида и гордыня овладели им (к примеру, 32:2).

Осознав теперь во всей полноте, что Бог ничем не обязан человеку (не обязан и отвечать ему!), и что человек не вправе обвинять Творца, путей Которого не разумеет, Иов освободился от горечи, разъедавшей ему душу. Более того: он испытал глубокое удовлетворение от того, что Творец снизошел до разговора с ним, до откровения ему! Он исполнился желанием довериться Тому, Чьи пути - совершенны (Пс. 17:31), хотя и не всегда доступны человеческому пониманию. И Бог простил Иову грех заблуждения и гордыни.

III. Эпилог (42:7-17)

Этот раздел, как и первые две главы, написан прозой. В нем Господь - прежде чем возместить Иову все потерянное им - обращается к трем его "критикам".

А. Бог осуждает друзей Иова (42:7-9)

Иов. 42:7 . Елифазу, старшему из троих, задавшему тон всем последующим критическим речам в адрес Иова, Господь сказал: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. Так обличители попали в положение обвиняемых. Как и предостерегал их Иов (13:7-9), дела их оборачивались неважно. Между тем как Иов был восстановлен Богом в положении верного и послушного Его слуги (четырежды, подчеркнуто, называет он Иова "рабом Своим" в стихах 7-8).

Три "оратора" судили о Боге не так верно, сводя роль страдания к воздаянию за преступления. Виновны они были и в том, что, лицемерно осуждая Иова, "защищали" на этом ложном основании Божественное правосудие и ограничивали проявление Божией справедливости рамками все того же воздаяния. (Надо, однако, заметить, что не все в их мыслях было ошибочным, как не все ложно в идее "воздаяния". Ибо как нравственно-духовный принцип Оно действует в мире (и подтверждением тому служит возвращение Иову всего, что он потерял), воздаяние, однако, не действует автоматически).

В чем же "более верно" говорил о Боге Иов? Ведь он обвинял Его в несправедливости, в неоправданном молчании, он подошел к черте бунта… Да, подошел, но не переступил через нее, как предсказывал сатана, и как советовала Иову его жена (1:11; 2:5,9). И в самые горькие минуты он от Бога не отрекся. А когда Господь заговорил к нему, то Иов от всего сердца покаялся (42:6).

В 42:8 Господь повелевает Иову помолиться за его друзей - после того, как те принесут за себя жертву. Здесь усматривают и такой аспект: принятие страдания "без рассуждений" и без какого бы то ни было протеста (что в сущности проповедовали трое!) Богу тоже неугодно. Протест Иова возникает ведь (с другой стороны) из присущего ему чувства справедливости и желания отстоять ее, из нежелания мириться со злом, из святой жажды добра и совершенства. Человек, который подавляет в себе эти чувства (пусть даже из благочестивых соображений) оказывается, подобно обличителям Иова, дальше от Бога чем он, они судят о Творце и Его взаимоотношениях с человеком "не так верно", как он.

Иов. 42:8-9 . Несомненно, с изумлением и досадой восприняли три друга как повеление им Бога принести за себя жертву… семь тельцов и семь овнов (жертву всесожжения во умилостивление), так и поставленное свыше условие: пусть Иов помолится за них, иначе жертва их не будет принята. Ведь это означало, что Иову, который на протяжении многих часов (или дней) оставался жертвой их лицемерных безжалостных обвинений (и за которого никто из них не помолился!), предстояло выступить теперь в роли священника (сравните 1:5), человека, следовательно, настолько угодного Богу, что он Сам назначил его выступить ходатаем перед Собою за троих его критиков.

Покаяние, которое они "рекомендовали" Иову, предстояло теперь совершить им самим. Голос Бога, услышанный и ими, заставил их умолкнуть и, надо думать, в конечном счете, подействовал на них благотворно, побудив их осознать свое заблуждение. Заметим, что Елиуй не был назван Богом как нуждающийся в покаянии - потому, вероятно, что он, хотя и не вполне верно оценил "ситуацию" Иова, подошел к истине ближе чем остальные.

Б. Бог вновь делает Иова богатым человеком и счастливым семьянином (42:10-17)

Иов. 42:10-11 . Правильно начало стих 10 читается так: "Господь положил конец рабству Иова" (имеется в виду: "избавил его из рабства болезни"). Ибо в отвратительной болезни его не только "трое", но и все окружение Иова (включая его жену) видело доказательство его виновности. Очистив страдальца, Бог и в их глазах засвидетельствовал таким образом о его невиновности.

Духовная эволюция Иова определяется в это время признанием им беспредельного величия Бога как носителя творящей, а не разрушающей силы, Его любви к Своему творению… Отсюда искренность покаяния Иова, оно, в свою очередь, делает его способным простить тех, кто так долго мучил его, и выступить за них ходатаем перед Господом. Простив же других, он и сам получает прощение и благословение свыше.

Если в дни мучительной болезни Иова, им брезговали даже люди, отверженные обществом (30:1-10), то теперь родственники и друзья Иова, все знавшие его (стих 11), пришли к нему, услышав о его "оправдании". Они ели с ним хлеб, и, вместо слов осуждения, он слышал теперь слова сострадания и утешения. И принимал дары от приходивших: "кеситы" и золотые кольца. (Ценность кеситы, которая, видимо, представляла собой слиток серебра, не известна, но полагают, что она была большей чем "сикля").

Иов. 42:12 . Стада, угнанные у Иова, Господь возместил ему вдвое (стих 10; сравните 1:3). Сказано, что последние дни (в значении "годы") Иова… Бог… благословил… более, нежели прежние. (Вероятно, на серебро и золото, принесенные ему родственниками и соплеменниками, он приобрел новых верблюдов… волов… ослиц и мелкий скот, и со временем число их достигло названного в стихе 12. Можно ли на этом основании сказать, что излияние на Иова всех этих материальных благословений в конечном счете свидетельствует о правоте трех его "критиков", которые утверждали, что процветание непременно следует за покаянием (5:8,17-26; 8:5-7,21; 11:13-19)? Нет, конечно.

Но восстановление благосостояния в этом случае явилось знаком Божией милости, а не исполнением Им некоей Его "обязанности" во осуществление "правосудия". Поскольку Иов, не отрекшись от Бога, тем самым нанес поражение сатане (хотя сам он не знал об этом), и покаялся в своем неразумии, в продолжении его страданий не было нужды.

Повторим, что в книге Иова не отрицается действие общего библейского принципа благословения праведных, в ней, однако, показано, что принцип этот не действует автоматически. Бог, управляющий миром, благословляет - или отнимает благословения - в соответствии со Своими целями. Заметим еще, что благословение материальными благами органически вписывается в контекст книги Иова, ибо людям эпохи патриархов ничего еще не было известно о воздаянии посмертном.

Иов. 42:13-15 . И утешение в новых детях, которые родились у него после гибели прежних, получил Иов. Их снова было семь сыновей и три дочери. Современному читателю естественно задаться вопросом, возможно ли полное утешение отца, потерявшего 10 детей? До известной степени на это может быть отвечено ссылкой на тип мышления, на психологию, которые были присущи людям патриархальной древности. Смысл жизни и ее назначение, главную ее радость, они видели в продолжении рода; это было так называемое родовое сознание, которое стояло выше личного.

Три дочери Иова, родившиеся у него после всех его испытаний, названы по имени. Имена эти, которые, соответственно, означают: "голубица", "благоухание корицы" и "рог для косметических притираний" - свидетельствуют как о душевных, так и о внешних замечательных их достоинствах (стих 15). Примечательно, что Иов дал им наследство между братьями их. Известно, что в Израиле, по принятии закона Моисеева, дочь получала право на наследование только при отсутствии у нее братьев или по смерти всех их (Чис. 27:8).

Иов. 42:16-17 . После всего, что с ним произошло, Иов прожил еще сто сорок лет. Полагают, что в начале повествования ему примерно 70, и, значит, всего лет его жизни было 210. Это соответствует и еврейскому преданию (после испытания, попущенного ему, Иов жил вдвое дольше, чем до этого). Фраза, что он видел потомков своих до четвертого рода, означает, что и правнуки его родились при его жизни. И умер Иов… насыщенный днями.

Итак, книга Иова, возможно, старейшая из включенных в Библию книг, ставит и самые животрепещущие для человечества вопросы: вопрос о смысле страдания и вопрос о взаимоотношениях человека с Богом. Духовный опыт Иова свидетельствует: богопоклонение не может быть основано на некоем "деловом контракте", предусматривающем для людей непременное материальное вознаграждение. Господь не несет обязательства "поощрять" человека за каждое его доброе дело.

В основе богопоклонения, которое не может и не должно зависеть от обстоятельств, - доверие людей Богу, Его совершенству; доверие, несмотря на то, что пути Его далеко не всегда понятны людям. Несчастье в жизни верующего не означает, что Бог оставил дитя свое. Оно означает лишь то, что Отец имеет в отношении него какие-то планы, тому неизвестные. Так что пусть он продолжает уповать на то, что судьба его - в надежных руках, что Создатель любит его и заботится о нем. Это-то и постиг из своего духовного опыта Иов.

Три оппонента его считали, что страдание не имеет никакой другой цели, кроме наказания за злые дела. Сам Иов полагал, что в отношении него у Бога была лишь одна цель - "разрушить" жизнь его. Елиуй, напротив, подчеркивал, что намерением Господа было уберечь Иова от пути, ведущего к погибели. На самом же деле Бог преследовал в этой ситуации две цели: посрамить сатану, доказав несостоятельность его утверждений относительно Иова, и углубить духовное видение Своего праведника.

Вот почему неприемлемы любые попытки обвинять Творца, пытаться "сразиться" с Ним, понуждая Его к ответу, другими словами - бросать Ему вызов (все то, чем поначалу согрешил Иов). Верующим в Бога необходимо всегда помнить о несоразмеримости Божьего величия, с одной стороны, и ограниченных познаний и возможностей человека (с другой), в условиях которых протекает его земная жизнь. Помнить об этом значит сохранить себя от искушения гордыней и чувством самодостаточности.

Бог не дал Иову объяснений, которых тот от Него ожидал, но, вместо этого, он обрел гораздо более глубокое (чем было ему присуще прежде) сознание величия Бога и веру в то, что Он любит его и заботится о Нем. И в этом урок на все времена для тех, кто уповают на Бога: планы Его, нередко необъяснимые и таинственные (для людей!) направлены на благо человечества и вселенной.

Услышав о несчастии Иова, к нему приходят трое друзей – Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, по-видимому, тоже богатые и знатные, как и он сам. Видя его в таком положении, в течение нескольких дней сидят рядом с ним и ничего произносят: у них не находится ни одного слова, чтобы сказать Иову. Что они при этом думают, можно заключить из того собеседования, которое между ними происходит в дальнейшем. И вот тогда Иов начинает говорить первым и проклинает тот день, в который он родился:

«Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя! Ночь та, – да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев! Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева? На что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душею, которые ждут смерти, и нет ее, которые вырыли бы ее охотнее, нежели клад, обрадовались бы до восторга, восхитились бы, что нашли гроб? [На что дан свет] человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружил мраком?» (Иов. 3:3-6, 11, 20-23).

Мы знаем и других ветхозаветных праведников, которые тоже так сетовали и стенали относительно своих страданий. Моисей молился и говорил: «для чего Ты мучишь раба Твоего? и почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего? когда Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость пред очами Твоими, чтобы мне не видеть бедствия моего » (Чис. 11:11, 15). Упомянем и пророка Иеремию, который говорил: «Проклят день, в который я родился! день, в который родила меня мать моя, да не будет благословен! » (Иер. 20:14). Скорби этих ветхозаветных праведников велики, смерть кажется им избавлением. Здесь неслучайно много раз повторено слово « ветхозаветные» , потому что они до благодати. После пришествия благодати апостол Павел хвалится скорбями, и хвалится страданиями, говорит: «в чем похвалюсь? Только в скорбях моих похвалюсь » («собою же не похвалюсь, разве только немощами моими» (2 Кор. 12:5), – потому что благодать Божия позволяет это переживать совсем по-другому.

Когда заговорил Иов, друзья вынуждены отвечать. Они пытаются его утешить, но делают это довольно своеобразно.

Следующие главы, с четвертой по двадцать шестую, построены по четкой схеме. Это три цикла бесед – по очереди речь каждого из друзей Иова: Елифаза, Вилдада и Софара, – правда, в третьем собеседовании речи Софара нет, – и ответ Иова на каждую из них. Потом следуют две речи Иова в защиту своей праведности и речь некоего Елиуя, который на протяжении всех предыдущих глав нигде не упоминается.

Что же говорят Иову его друзья? Друзья начинают ему говорить, что он неразумно ропщет на Бога, потому что Бог справедлив, Бог наказывает нечестивого, Бог благословляет праведника, и поэтому Иов может не беспокоиться о своей судьбе, если Иов праведен, как он думает, Бог его вознаградит и помилует. По умолчанию выходит так, что если Иов грешник, то поделом ему, только это явным образом не озвучивается. Но Иов должен смиренно молить Бога о помиловании, потому что у Бога просто так ничего не бывает.

Здесь еще нужно вспомнить о том, что если Иов действительно пятый от Авраама и живет на земле Уц, то это еще до Закона происходит. Но даже если принять во внимание Закон, то ситуация будет немногим проще. Ведь, на первый взгляд, все Пятикнижие построено, – по крайней мере, если не вникать в какие-то глубины, – на идее наказания и воздаяния земного. Кто будет соблюдать закон Божий, тот будет благословен, у того все будет хорошо, нечестивый будет наказан, истреблен и так далее. Никакой четко выраженной мысли о загробном воздаянии там нет, поэтому ход мыслей друзей Иова выглядит вполне закономерным.

Действительно, давайте спросим себя, что бы мы сказали человеку, оказавшемуся в ситуации Иова? Примерно то же, что говорили тому друзья. Но в случае Иова все это оказывается неверно. Иов страдает безвинно, и это ему, в отличие от друзей, хорошо известно. Иов упрекает своих друзей, как ни странно, в малодушии. Он говорит: «вы... увидели страшное и испугались» (Иов. 6:21). Впоследствии мы еще вернемся к этим словам. Действительно, трудно иначе объяснить ту энергию, с которой они полемизируют с Иовом.

После того как Елифаз порассуждал о том, что Бог благословляет праведников и наказывает грешников, Иов требует, чтобы ему доказали, что он действительно грешник, тогда он согласен продолжать этот разговор. Вилдад начинает ему доказывать, что Бог не может быть неправедным судьей, что если погибли сыновья Иова, значит они согрешили. И Иов в ответ соглашается, что никто не может быть чист перед Богом и никто не может быть праведным перед Богом, и просит, и молится Богу, чтобы был какой-то ходатай, который бы смягчил бы гнев Божий на него.

Затем Софар, третий друг, уже прямо обвиняет Иова в том, что он, по-видимому, грешник и поэтому вполне заслуженно несет свое наказание. На что Иов ему отвечает, что они, конечно люди весьма мудрые, но если вся их мудрость заключается в том, что они не смогли найти ни одного слова сострадания его положению, а только убеждают его, что так ему и надо, что он должен осознать свой грех и покаяться в нем, кроме того, что он такой страдалец, он еще и тайный грешник, и лжец, то лучше бы они, конечно, не считались мудрецами. И Иов начинает требовать суда Божия, обращается уже к лицу Божиему с требованием суда, чтобы Господь открыл ему, почему так происходит.

Дальше два цикла идут примерно по той же схеме. Характер друзей в их речах проявляется достаточно отчетливо. Во второй раз, поскольку Иов с друзьями не согласился, они ему начинают доказывать, что, по-видимому, он действительно грешен. Одним из его грехов является высокомерие, с которым он говорит о себе; самонадеянность, с которой он рассуждает о своей праведности; дерзость, с которой он берется судить о делах Божиих на земле. Друзья указывают ему: неужели он думает, что вот если он сейчас умрет на этой куче пепла и навоза, то земля без него опустеет, и случится какая-то мировая катастрофа? С какой стати он устраивает трагедию из того, что он так пострадал? У Бога и без него дел много. Пути промысла Божьего непостижимы, но все-таки они твердо убеждены, что суд Божий совершается здесь, на земле, всегда, в любых условиях и поэтому, если с Иовом такое произошло, значит он грешен. «[О ты], раздирающий душу твою в гневе твоем! Неужели для тебя опустеть земле, и скале сдвинуться с места своего? » (Иов. 18:4).

В конце третьего цикла бесед друзья уже начинают ему конкретно перечислять, в каких грехах он, наверное, виноват: что он притеснял вдовиц, что он обижал сирот, отказывал в хлебе голодным. При этом Елифаз высказывает следующую мысль: «Разве может человек доставлять пользу Богу? Разумный доставляет пользу себе самому. Что за удовольствие Вседержителю, что ты праведен? И будет ли Ему выгода от того, что ты содержишь пути твои в непорочности? Неужели Он, боясь тебя, вступит с тобою в состязание, пойдет судиться с тобою? » (Иов. 22:2-4).

В ответ Иов подтверждает, что пути Божии неисповедимы, что никто не чист перед Богом, что даже в ангелах Своих Бог усматривает недостатки, но все-таки ему кажется, что мера возможного греха его не соответствует той мере страданий, той мере наказаний, которую он понес. И, более того, Иов вопиет к Богу и молит о помиловании и ослаблении страдания, даже если он и грешен. Потому что завтра его не будет и никто не вспомнит, кто он и каков был. Но при этом решительно не соглашается признаваться в тех грехах, в которых его обвиняют друзья: «не укорит меня сердце мое во все дни мои» (Иов. 27:6).

Судя по тому, что во время этого третьего цикла бесед Софар уже ничего не говорит, становится очевидно, что собеседование зашло в тупик, каждый остался при своем, аргументы исчерпаны, несмотря на накал спора.

Святитель Иоанн Златоуст считал, что Иов победил в споре, доказав свою правоту, после чего сделал поучение на пользу друзьям . Он обратил к ним пространную речь, в которой снова вспомнил все произошедшее: о том благословении, в котором он пребывал, об уничижении, позоре и страдании, в которые он впал. Он снова убеждает друзей в своей невиновности, причем, перечисляет достаточно подробно свои добродетели.

Нужно сказать, что 31-ю главу книги Иова полезно почитать, чтобы посмотреть, каковы были ветхозаветные праведники – праведники до благодати, и себя сравнить: таковы ли мы, христиане?

И, наконец, он вновь высказывает желание, чтобы не из уст своих друзей слушать обвинения, но чтобы Бог Сам рассмотрел его дело. И в качестве доказательства искренности он выражает готовность понести проклятие, если ему действительно будут предъявлены какие-то серьезные обвинения.

Для того, чтобы сделать последующие рассуждения более наглядными, приведу ряд выдержек из речей Иова и его утешителей.

1-й цикл :

Елифаз : «Вспомни же, погибал ли кто невинный, и где праведные бывали искореняемы?» (Иов. 4:7).

«Вот, что мы дознали; так оно и есть: выслушай это и заметь для себя» (Иов. 5:27).

Иов : «К страждущему должно быть сожаление от друга его, если только он не оставил страха к Вседержителю» (Иов. 6:14).

«Так и вы теперь ничто: увидели страшное и испугались. Говорил ли я: дайте мне, или от достатка вашего заплатите за меня; и избавьте меня от руки врага, и от руки мучителей выкупите меня? Научите меня, и я замолчу; укажите, в чем я погрешил. Как сильны слова правды! Но что доказывают обличения ваши? Вы придумываете речи для обличения? На ветер пускаете слова ваши. Вы нападаете на сироту и роете яму другу вашему» (Иов. 6:21-27).

«Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, страж человеков! Зачем Ты поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в тягость? И зачем бы не простить мне греха и не снять с меня беззакония моего? ибо, вот, я лягу в прахе; завтра поищешь меня, и меня нет» (Иов. 7:20, 21).

Вилдад : «долго ли ты будешь говорить так? – слова уст твоих бурный ветер! Неужели Бог извращает суд, и Вседержитель превращает правду?» (Иов. 8:2, 3).

Иов – Вилдаду : «правда! знаю, что так; но как оправдается человек пред Богом?» (Иов. 9:2).

«Если [действовать] силою, то Он могуществен; если судом, кто сведет меня с Ним? Если я буду оправдываться, то мои же уста обвинят меня; [если] я невинен, то Он признает меня виновным» (Иов. 9:19, 20).

«Ибо Он не человек, как я, чтоб я мог отвечать Ему и идти вместе с Ним на суд! Нет между нами посредника , который положил бы руку свою на обоих нас» (Иов. 9:32-33).

Иов – Софару : «подлинно, [только] вы люди, и с вами умрет мудрость! И у меня [есть] сердце, как у вас; не ниже я вас; и кто не знает того же? Посмешищем стал я для друга своего, я, который взывал к Богу, и которому Он отвечал, посмешищем - [человек] праведный, непорочный. Так презрен по мыслям сидящего в покое факел, приготовленный для спотыкающихся ногами » (Иов. 12:2-5).

«Вот, все [это] видело око мое, слышало ухо мое и заметило для себя. Сколько знаете вы, знаю и я: не ниже я вас. Но я к Вседержителю хотел бы говорить и желал бы состязаться с Богом. А вы сплетчики лжи; все вы бесполезные врачи. О, если бы вы только молчали! это было бы [вменено] вам в мудрость. Выслушайте же рассуждения мои и вникните в возражение уст моих. Надлежало ли вам ради Бога говорить неправду и для Него говорить ложь? Надлежало ли вам быть лицеприятными к Нему и за Бога так препираться? Хорошо ли будет, когда Он испытает вас? Обманете ли Его, как обманывают человека? Строго накажет Он вас, хотя вы и скрытно лицемерите» (Иов 13:1-10).

2-й цикл :

Елифаз : «Тебя обвиняют уста твои, а не я, и твой язык говорит против тебя» (Иов.15:6).

Иов : «слышал я много такого; жалкие утешители все вы!» (Иов.16:2).

«И ныне вот на небесах Свидетель мой, и Заступник мой в вышних! Многоречивые друзья мои! К Богу слезит око мое» (Иов. 16:19-20).

«Заступись, поручись [Сам] за меня пред Собою! иначе кто поручится за меня?» (Иов. 17:3).

Вилдад : «когда же положите вы конец таким речам? обдумайте, и потом будем говорить. Зачем считаться нам за животных и быть униженными в собственных глазах ваших? [О ты], раздирающий душу твою в гневе твоем! Неужели для тебя опустеть земле, и скале сдвинуться с места своего?» (Иов. 18:2-4) (слав.: «Что бо аще ты умреши, не населенна ли будет поднебесная?»).

Иов : «доколе будете мучить душу мою и терзать меня речами? Вот, уже раз десять вы срамили меня и не стыдитесь теснить меня» (Иов. 19:2, 3).

«Братьев моих Он удалил от меня, и знающие меня чуждаются меня» (Иов. 19:13) (слав.: «Братия моя отступиша от мене, познаша чуждых паче мене, и друзи мои не милостивы быша»).

«Помилуйте меня, помилуйте меня вы, друзья мои, ибо рука Божия коснулась меня. Зачем и вы преследуете меня, как Бог, и плотью моею не можете насытиться? О, если бы записаны были слова мои! Если бы начертаны были они в книге резцом железным с оловом, – на вечное время на камне вырезаны были! А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его . Истаевает сердце мое в груди моей! Вам надлежало бы сказать: зачем мы преследуем его? Как будто корень зла найден во мне. Убойтесь меча, ибо меч есть отмститель неправды, и знайте, что есть суд» (Иов. 19:21-29).

Софар : «размышления мои побуждают меня отвечать, и я поспешаю выразить их» (Иов. 20:2).

«Когда надеется утвердиться нечестивый как помет его, на веки пропадает он; видевшие его скажут: где он?» (Иов. 20:7).

Иов: «выслушайте внимательно речь мою, и это будет мне утешением от вас» (Иов. 21:2).

«Часто ли угасает светильник у беззаконных, и находит на них беда, и Он дает им в удел страдания во гневе Своем? Они должны быть, как соломинка пред ветром и как плева, уносимая вихрем. [Скажешь]: Бог бережет для детей его несчастье его. – Пусть воздаст Он ему самому, чтобы он это знал. Пусть его глаза увидят несчастье его, и пусть он сам пьет от гнева Вседержителева. Ибо какая ему забота до дома своего после него, когда число месяцев его кончится? Но Бога ли учить мудрости, когда Он судит и горних?» (Иов. 21:17-22).

3-й цикл :

Елифаз : «разве может человек доставлять пользу Богу? Разумный доставляет пользу себе самому. Что за удовольствие Вседержителю, что ты праведен? И будет ли Ему выгода от того, что ты содержишь пути твои в непорочности? Неужели Он, боясь тебя, вступит с тобою в состязание, пойдет судиться с тобою?» (Иов. 22:2-4).

«Верно, злоба твоя велика, и беззакониям твоим нет конца. Верно, ты брал залоги от братьев твоих ни за что и с полунагих снимал одежду. Утомленному жаждою не подавал воды напиться и голодному отказывал в хлебе; а человеку сильному ты [давал] землю, и сановитый селился на ней. Вдов ты отсылал ни с чем и сирот оставлял с пустыми руками» (Иов. 22:4-9).

«Помолишься Ему, и Он услышит тебя, и ты исполнишь обеты твои» (Иов. 22:27)

Иов – Вилдаду : «как ты помог бессильному, поддержал мышцу немощного!» (Иов. 26:2) (слав: «Кому хощеши помогати, не Сему ли, Егоже многа крепость?»).

«Он распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем» (Иов. 26:7).

Перавя неправда друзей Иова в том что они были совершенно уверены в том что все прекрасно понимают в устройстве мира. Никаких воросов и сомнений у них не возникало, они лишь пытались убедить Иова что он неправ. Они не нуждались в том чтобы вопросить Бога о чем-либо, не сомневались что они могут быть неправы в своих человеческих рассуждениях.

Взгляд их ограничивается земной жизнью, они не видят в происходящем духовных, космических причин, в их замкнутом мировоззрении все что происходит с человеком жестко зависит от поведения самого человека, от его грехов или праведности. Бог здесь является лишь слепым законом, инструментом земной справедливости.

Они порицают Иова за то что он пытается обратиться со своим недоумением и воплем к Богу. Для них Бог далек от их повседневной внутренней жизни, Он не есть некто к кому можно обратиться лично. Т.е. они верят в Бога абстрактно, рассудочно, как в некий вселенский закон. И хотя некоторые их аргументы могут звучать справедливо, при таком в корне неверном личном отношении к Богу уже не имеет значения насколько их отдельные аргументы справедливы.

И главное, что в их рассуждениях нет ни капли сострадания, они как бы собрались на богословский семинар обсудить с Иовом проблему воздаяния. Ни разу никто из них не произнес слова милости к Иову. Очевидно что человек не познавший любви Божией, не знающий что «Бог есть любовь» не может по существу понять ничего ни в своей жизни, ни в мире, как бы не выглядели правдоподобными любые его рассуждения.

В рассуждениях Иова тоже не много истины, хотя он изрекает много верных мыслей и пророчеств, впрочем в его словах больше недоумения и вопроса, чем утверждения. Он оспаривает аргументы друзей, но сам не имеет обьяснения причины своего страдания. Правота Иова, несмотря на его непонимание, заключалась не в его рассуждениях, а в его действии - в том что он обратился со своим недоумением к Богу. В отличие от друзей он встал со своим человеческим разумением земной справедливости в тупик, и понял что ни он ни его друзья не понимают чего-то главного, понял что только у Бога есть истина и что только к Нему он может обратиться со своим недоумением.

Почему, при том, что Бог не ответил на вопросы Иова, тот остался доволен?

Хотя Иов и оспаривает суждения своих друзей о «благополучном» устроении мира, он оспаривает их с чисто человеческих позиций, он смотрит на свое страдание со стороны своей самости, пытаясь получить ответ почему страдает именно он. В такой безысходной эгоистичной человеческой перспективе его вопросы и не имеют ответа, поэтому Бог не отвечает на них прямо, а показывает ему совсем другую перспективу, в которой центром является не человеческое «Я», а Творец и Творение, показывает ему что Бог зла не творил, показывает по какой причине в мире присутствует зло и страдания, аллегорически опысывая диавола в образе левиафана. И Иов, пораженный таким откровением и его высшей истинностью, забывает о своей узко-эгоистической человеческой «правде» и остается удовлетворен ответом Бога.

Но более важно что для Иова его страдание – не столько в том что он болен и всё потерял, не столько в том что он не может оправдаться перед Богом, а главное в том что его отношения с Богом терпят крах, что Бог как ему кажется отступил от него. Это страдание Богооставленности, самое мучительное для человека который всю жизнь уповал на Бога и жил только своей связью с Богом. Именно поэтому он так взывает к Богу, желая услышать хоть слово от Него, желая убедиться что он не отвергнут Богом. И потому он остается удовлетворен ответом, удовлетворен самим проявлением Божией милости, тем что Бог не забыл его и не отверг его надежду и веру.

Богат, как Иов

БОГ ОСУЖДАЕТ ДРУЗЕЙ ИОВА (42:7–9)

Поражает в этой истории то, что Божий гнев воспылал на таких, казалось бы, достойных защитников Его провидения, как трое друзей Иова. Вполне ясно одно: люди могут защищать Бога, но не обрести при этом Его благоволения. Как такое возможно?

Бог проводит различие между Иовом и его друзьями

Должно быть, Елифазу стало не по себе, когда Бог прямо сказал ему: «...вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов» (Иова 42:7). Такие слова подобны грому среди ясного неба. Тем более что об Иове, который, по их мнению, был падшим человеком, Бог отзывался крайне благосклонно. Господь ждал, пока трое друзей завершат свои речи, чтобы затем подвергнуть их жесткому осуждению. Ждать пришлось долго. Нигде в Святом Писании таким своенравным людям, как друзья Иова, не предоставлялось столько времени для речей. Они имели возможность на протяжении девяти глав объяснять взаимосвязь между грехами Иова и Божьими наказаниями.

Нас не должно удивлять то, что Бог отверг их точку зрения. Скорее, должно удивлять другое.

Прежде всего, то, что осуждение было столь радикальным. К тому же, все Божьи слова были пропитаны негодованием – ни капли утешения или поддержки. Несмотря на все благие намерения этих мужей, на них обрушился Божий гнев. Бог был почти готов отвергнуть их.

Но что именно стало причиной Его гнева? Несправедливое отношение друзей к Иову? Конечно, их отношение к Иову было ужасным. Вскоре они уже не смогут пренебрегать им. Однако не это Господь считал настоящим злом. Будь это так, они сбились бы с правильного пути, осудив Иова, но при этом преследовали бы благие цели, а именно стремились бы защитить Божье имя. В таком случае Бог сказал бы Елифазу : «Я, конечно, признателен вам, что вы защищали Мое провидение. Тем не менее делали вы это неправильно, а именно ценой страданий Иова».

Но Божье осуждение было более жестким: «Вы неверно говорили обо Мне » . Выражение «неверно» означает в данном случае «безосновательно, используя не заслуживающие доверия сведения». Таким образом, сказанное друзьями Иова о Боге не было правдой. Вне всяких сомнений, у них были благие намерения. Кроме того, часть их утверждений о Боге была верной. Позднее апостол Павел процитирует высказывание Елифаза о том, что Бог «...уловляет мудрецов их же лукавством» (Иова 5:13, 1-е Кор. 3:19).

Таким образом, проблема не в том, что все сказанное ими было ложью – ведь это, как мы видим, не так, – но в том, что Господь не узнал Себя в изображенном ими образе Бога. Люди могут совершенно серьезно говорить о Боге и даже сказать несколько правильных вещей о Нем. Тем не менее, видя то, как они воспринимают Его в целом, Бог говорит: «Я не таков!»

Мы должны четко уяснить эту истину и хорошо помнить об этом, когда навещаем тех, в чьей жизни случилось ужасное несчастье. Одни люди пытаются объяснить, почему Бог поступил подобным образом, другие хотят обосновать, почему Он не имеет никакого отношения к несчастьям. Но Бог всегда внимательно нас слушает. То есть Богу крайне интересно знать, что мы говорим о Его причастности к страданиям. Следовательно, мы должны отвечать за свои слова. И горе нам, если мы говорим о Боге, исходя из собственных представлений о Нем. Именно так поступили друзья Иова.

Еще неприятнее им было слышать, что Бог несколько раз положительно отзывается об Иове, отмечая: «...вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов» (Иова 42:7, 8).

Когда же Иов верно говорил о Боге? Некоторые толкователи полагают, что здесь имеются в виду слова Иова во время его покаяния (Иова 42:1–6). Они утверждают, что только тогда Иов начал говорить верно о Боге. Однако такое толкование кажется нам не совсем убедительным.

Бог противопоставлял речь Иова речам его друзей. Бог сравнивал ход рассуждений Иова с ходом рассуждений его друзей . Вполне очевидно, что в данном случае подразумевается общая картина общения Иова с друзьями, во время которого он говорил о Боге верно, а друзья – неверно. Нас немного озадачивает то, что Бог так положительно отзывается об Иове. Ведь, согласно Его собственным словам, Иов «омрачал Провидение словами без смысла» (Иова 38:2). Скорее всего, Бог имел в виду следующее. Как Иов, так и его друзья верили в Бога. В этом отношении между ними не было никакого различия. Различие было в содержании их речей о Господе – они говорили о Нем на разных языках. Дело в том, что друзья пытались втиснуть Живого Бога в рамки собственной логики. Данный подход проявлялся в том, как они относились к Богу. Они всегда говорили о Нем, но не с Ним. Бог был где-то вдали. У них не было каких-то тесных взаимоотношений с этим Богом, будто они вовсе не были с Ним связаны.

Однако у Иова такая связь с Богом была. Отвечая на вопросы друзей, он то и дело обращался к Господу (Иова 7:12; 10:2; 13:24 и т. д.). Конечно, он говорил высокомерные и безрассудные слова. И это было его ошибкой! Тем не менее у Иова была связь с Живым Богом. Он так и не проклял Бога, как предсказывал сатана. Также он не принял человеческое понимание Бога (которое отражалось в речах его друзей). Он не скрывал своих проблем. Он открыто выражал свое несогласие с Богом. Но со всеми своими вопросами и укорами Иов вновь и вновь обращался к своему Богу и предавал себя в Его руки. Именно это имел в виду Бог, утверждая, что Иов верно говорил о Нем.

Пусть это будет для нас предупреждением, дабы мы не создавали образ Бога, руководствуясь собственными представлениями о справедливости. Никогда! Ведь подобный подход создает лишь видимость решения проблемы и оскорбляет Живого Бога.

Различные вопросы зачастую просто должны остаться без ответа. И лучше не иметь ответа, нежели пытаться дать ответ на основании собственных представлений о Боге. Вот почему Бог сказал, что Иов, в отличие от его друзей, верно говорил о Нем. Хотя Иов и перешел несколько раз границы дозволенного, он тем не менее не начал ссылаться на собственные представления о Боге. Вывод таков: в своем самомнении Иов оступился и подверг себя опасности . Тем не менее он преткнулся, следуя по пути веры, которая и стала для него спасением. Лучше преткнуться на правильном пути (как Иов), нежели браво маршировать в направлении, которое выбрал сам (как его друзья). Ведь тот, кто споткнется и упадет на пути веры, не погибнет – его удержит и поднимет Бог.

Друзья спасены

Не часто Бог напрямую обращается к тем, кто говорит о Нем неверно. Три друга Иова были полностью уверены в том, что их понимание Бога верно. Они стояли плечом к плечу, были едины в своем мнении. Их схема работала безукоризненно, за исключением того факта, что Иов не желал признавать свою вину. И это обстоятельство портило всю картину. Друзья все силы приложили для того, чтобы решить данную проблему. Но у них ничего не получилось. Как только Иову давали возможность высказаться, он сразу все портил, заявляя о своей невиновности. Однако, согласно их логике, Иов не мог быть прав.

Ни Иов, ни Елиуй так и не смогли их переубедить. И это случается довольно часто. Заблуждающиеся люди всегда уверены в своей правоте. Когда же таким людям указывают на их неправоту, они бурно и с раздражением реагируют на замечания. Однако друзьям Иова некуда было деваться. Елифазу было сказано, что Господь отверг их понимание Его. Гнев Господень возгорелся против них. Бог уже был готов отвергнуть их (в нидерландском переводе – «причинить им вред». – Прим. пер .).

Серьезность положения подчеркивается большой жертвой , которую Бог повелел им принести: четырнадцать животных, семь тельцов и семь овнов, должны быть сожжены на жертвеннике в огненном пламени и клубах дыма. Бог заставил друзей Иова почти задыхаться от удушающего запаха горелого мяса.

Но они заплатили далеко не сполна. Жертва четырнадцати животных представляла собой кровавый прообраз величайшей жертвы всех времен. В конечном счете только Христос мог заплатить выкуп за совершённый грех. Таким образом Господь показал им всю тяжесть их греха.

Более того, Иов должен был помолиться за них. Они должны были сами попросить его об этом. Нелегкая задача. Ведь им придется открыто раскаяться в своей неправоте. Кроме того, друзья должны будут признать, что не они, но Иов говорил верно о Боге. К счастью, они выполнили Божьи требования. И, к счастью, Иов им все простил. Ведь в противном случае он не смог бы за них помолиться. Итак, мы видим Иова среди сжигаемых жертвенных животных. Божий гнев излился на жертвенных животных – пламя, клубы густого дыма, удушающий смрад... Ужасное зрелище. И вот стоит Иов, все еще больной, несчастный, молящийся за друзей.

Господь услышал его. Друзья не были наказаны. Восторжествовала Божья благодать и милость. Они низко склонили головы, в которых ранее было место лишь для человеческой логики. Это значит, что друзья Иова отреклись от своего ложного богословия и воздали Богу честь, Ему подобающую.

Ведь они не могли воздать Богу честь, пока предпринимали попытки предоставить разумное объяснение Божьего провидения. Поступая таким образом, друзья Иова оскорбляли Бога. Вследствие этого Бог отдалился от них. Те, кто пытается приблизиться к Богу с помощью собственного «логичного» богословия, на самом деле лишь отдаляются от Него! Признав свою вину (хотя в дальнейшем им нужно было еще многое осмыслить), они восстановили добрые отношения с Господом. И это произошло благодаря жертве всесожжения, то есть благодаря Христу!

Многие думают, что Библия обходит молчанием “щекотливую” тему страдания невинных людей. Однако это вовсе не так. В Ветхом Завете ей посвящена целая книга – это книга Иова.

“Самая занимательная книга”

Над проблемой “божественной жестокости” человечество мучительно размышляет с тех пор, как осознало себя. Язычники рассуждали примерно так: в мире есть страдание, потому что добрым и могущественным богам противостоят злые и не менее могущественные демоны. Но тем, кто верит в Единого Бога, плохо подходит такое объяснение: если Бог всеблаг и всемогущ, как может Он допускать, чтобы в мире было столько невинных страданий? Если Он не хочет их прекратить, то Он вовсе не благ, а если не может – то не всемогущ. Сколько раз мне доводилось встречаться с этой логикой… Люди готовы смириться со множеством повседневных неприятностей и даже настоящих личных трагедий, но когда сталкиваешься с предельной и бессмысленной жестокостью Освенцима или Беслана, любые объяснения перестают работать. Боже, почему же Ты не сделал ничего, чтобы спасти этих детей или хотя бы облегчить их смерть?! Не могли же они – или их родители – оказаться настолько грешными, чтобы заслужить все это? – в Библии есть книга, которая задает Богу именно этот вопрос. Это книга Иова. В ней рассказывается, как совершенного, безупречного праведника постигли все мыслимые бедствия: он потерял свое богатство, детей, здоровье, а самые близкие друзья сочли все это наказанием за его грехи и отвернулись от него. И тогда Иов предъявил претензии Богу: за что же Ты со мной так?

Сегодня об этой книге говорят и пишут так много, как, наверное, ни о какой другой книге Ветхого Завета (в качестве примера можно назвать недавно опубликованную в России замечательную книгу Ф. Козырева “Искушение и победа Святого Иова”). Еще на заре XX века английский христианский писатель Г.К. Честертон писал: «Значения “Иова” не выразишь полно, если скажешь, что это – самая занимательная из древних книг. Лучше сказать, что это – самая занимательная из книг нынешних». Прошло сто лет, вместивших в себя две мировые войны, революции и концлагеря – и эта книга стала еще более – уже не скажешь “занимательной” – актуальной,. О чем же она говорит?

Разные пути веры

Это единственная книга Ветхого Завета, где вообще никак не упомянуты ни Израиль, ни Моисеев Закон, ни Святая Земля, ни Иерусалим. Она выносит проблему на новый уровень: это не просто история отдельных людей или народов, это нечто всемирное, общечеловеческое (Иова, кстати, упоминает и Коран, под именем Айюб). Это книга – о разных путях веры и о ее кризисе. Нет, не о смене различных философских и богословских построений, а о личном кризисе веры как доверия Богу. Иов был праведен не ради награды и не из страха наказания, а прежде всего потому, что доверял Богу и искал добрых отношений с Ним. И вдруг на него обрушилось такое, что, казалось бы, немыслимо пережить человеку…

Но сначала – о его друзьях. Три человека пришли его утешать. Они вовсе не собирались его обвинять, а просто долго молча сидели рядом с ним, и лишь когда он заговорил, позволили себе ответить. И поначалу эти ответы действительно звучали как утешения… Дело в том, что его друзья знали об этом мире и о его Творце буквально все – в свое время они слышали все это от своих отцов и учителей. В общем, они повторяли примерно то, что написано в других книгах Библии, и если в их речах была неправота – она не в словах, а в людях. Слова-то могут быть правильными, но важно, кто, кому и когда их говорит.

Сначала друзья пытались доброжелательно предложить некое простое объяснение бед Иова: “Не чурайся наставлений Всесильного: если ранит Он, то Он и перевяжет, и рука Его, ударив, исцеляет”*. Иов отверг их мудрость, причем ответил резко, очень резко – сравнил своих друзей с пересохшими руслами, которые внушают напрасные надежды путникам, а затем оставляют их умирать в безводной пустыне. Конечно, они на это обиделись и перешли к намекам, а потом и к прямым обвинениям: если ты страдаешь, значит, Бог наказывает тебя за грехи. Признай их, попроси прощения, и все у тебя снова будет хорошо. (Как часто мы слышим сегодня подобные увещевания! Звучит это примерно так: “Гепатит С бывает только у наркоманов и проституток, а приличные люди вроде нас с вами, конечно, не могут им заразиться, так что если кто заразился, тот сам и виноват”).

О Боге эти люди предпочитали говорить в третьем лице, не обращаясь к Нему напрямую. Мол, кто мы, в конце концов, такие чтобы требовать от Него отчета, тем более – упрекать Его, как позволяет себе Иов? Впрочем, не стоит осуждать друзей Иова. Они – люди глубоко верующие, но им нужна именно религия, то есть система взглядов и ритуалов, определяющих жизнь человека. Они искренне почитали Бога, оставаясь в рамках заданной системы. Когда-то и Иов вел себя примерно так же: приносил положенные жертвы и молитвы, но когда вся его жизнь рухнула, места для религии не осталось…

“Пора Творцу вернуть билет”

Марина Цветаева писала в одном из своих стихотворений: “пора, пора, пора Творцу вернуть билет”. То есть не просто уйти из этого мира, но с горечью упрекнуть его Творца в том, что мир этот безнадежно плох, и потому в нем невозможно оставаться. И Цветаева вовсе не была первой – задолго до нее неточно так же заговорил Иов. Его ужасают не только и не столько постигнувшие его беды, сколько то, что вообще “мир во зле лежит” и не видно способа избавить его от зла. “Почему живут нечестивцы, и к старости их мощь лишь возрастает? … Они проводят свою жизнь в благополучии и в преисподнюю нисходят легко… ослика у сироты уводят, у вдовы берут в залог быка, отрывают от груди сироту, у бедняка берут дитя в кабалу; нищих прогоняют с дороги, и прячутся бедные люди земли, словно в степи дикие ослы… Из селений стон умирающих слышен, и раненые о помощи взывают, но Бог их молитв не замечает”.

И потому речи Иова начинаются со страшных слов – он проклинает день своего рождения, даже ночь своего зачатия, в таких словах, которые напоминают нам рассказ о сотворении мира в книге Бытия: “На заре той ночи да померкнут звезды, будет ждать она рассвета – но напрасно, проблесков зари да не увидит”. Он словно хочет прокрутить пленку назад, вплоть до того момента, когда Творец создал свет, отделив его от тьмы, и начал отсчет дней этого мира…

Его собственные страдания – это прежде всего вопрос его отношений с Богом. “Но как человеку пред Богом оправдаться?… Он налетел на меня вихрем, множит раны мои беспричинно; не дает мне перевести дух, горечью переполняет меня. Меряться ли силой с Ним, могучим? Судиться ли – но как Его вызвать? … Он смеется над отчаяньем невинных; отдана земля во власть нечестивцев, а Он судьям глаза закрывает – и если не Он, то кто же?!”

На упреки друзей он отвечает: “Умолкните и дайте мне сказать, а там – будь что будет. Он меня убьет, и нет надежды, но я буду твердить Ему, что я прав – и в этом будет мое спасение!” Иов действительно настаивает на своей правоте и непорочности, и автор книги полностью с ним солидарен. С самого начала он подчеркивает, что Иов был совершенно безупречным человеком. Наверное, именно потому эта книга и звучит так остро: она доводит трагизм ситуации до конечного предела, это уже не просто частная несправедливость судьбы, это вопиющий и совершенно необъяснимый пример незаслуженного страдания.

В конечном счете, речи Иова есть не что иное, как иск Богу: “Вот моя печать – и пусть Всесильный ответит, пусть мой обвинитель напишет свиток!” Иов не похож на атеиста, у него нет ни малейшей тени сомнения в том, что Бог существует (впрочем, в древности в этом вообще мало кто сомневался). Но он похож на богоборца, который бросает Богу вызов. И Бог его принимает, “Обвинитель” отвечает обвиненному, но не совсем так, как того ожидал Иов, а вместе с ним – и читатель.

Встреча как ответ

Книга Иова была, кажется, самой первой книгой Ветхого Завета, которую я прочел. Еще в юности, на самой заре моей христианской жизни. Тогда меня очень удивил ее конец. Казалось бы, Бог должен был ответить Иову на все его вопросы, и мог сделать это очень легко. Он мог сослаться на козни сатаны (не случайно тот упомянут в самом начале книги) или просто сказать, что это было такое испытание. Вроде как экзамен сдан, пятерка, молодец.

Но Бог поступает иначе. Он Сам обрушивает на Иова град вопросов: “Где ты был, когда Я землю основал? Скажи, если сведущ и разумен. Ты ведь знаешь, кто размер ее наметил и кто натянул над ней шнур, во что погружены ее устои и кто положил краеугольный камень при общем ликовании утренних звезд и радостном крике сынов Божьих? … Доводилось ли тебе повелевать Утру и Заре назначать место, чтобы взялась она за края Земли и нечестивцев с нее стряхнула, преобразила ее, как печать – глину, и обагрила, как полотно? … Есть ли у дождя отец? Кто порождает капли росы? Из чьего чрева выходит лед и кто вынашивает небесный иней, когда застывают, как камень, воды, сковывая поверхность бездны? … Знаешь ли ты уставы неба, утвердишь ли на земле их порядок?”

В этих словах звучит упрек: да кто ты такой, Иов, чтобы спорить с Богом? Но это признавал и сам Иов, и это здесь не главное. Бог показывает Иову, как сложно, но вместе с тем осмысленно и разумно устроен этот мир. Человек не может повелевать зарей и дождями, не может даже понять природы этих процессов. Конечно, сегодня мы куда лучше Иова разбираемся в астрономии и метеорологии, но на смену этим вопросам пришли другие, и человек по-прежнему в изумлении стоит перед многими тайнами материального мира. И если мы не в состоянии регулировать движение светил или облаков, то можем ли мы отмерять добро и зло?

А дальше Бог говорит о том, что ни одно существо в этом мире не оставлено Его заботой: “Кто устраивает для ворона охоту, когда взывают его птенцы к Богу и рыщут в поисках пищи? Кто пустил на волю скакуна, избавил от пут дикого осла, которого я поселил в пустыне?” Если даже нечистая птица ворон и такое неблагородное животное как дикий осел (помните, Иов еще сравнивал с ним бездомных бедняков) получают все необходимое, то уж куда больше может рассчитывать на это человек.

Так неужели Иов все-таки настаивает на том, чтобы вершить справедливость самому? “Может, мощью ты подобен Богу и, как Он, говоришь в раскатах грома? Тогда… волю буйному гневу дай, взгляни на гордеца – и покори его, а нечестивых – раздави на месте! Разом их с пылью смешай, в подземелье в оковах заточи!” Опыт XX, а теперь уже XXI века показывает нам, что происходит, когда человек начинает по собственному выбору “давить нечестивых”. Те самые Освенцим и Беслан, с которых мы начали наш разговор.

Под конец разговора Бог упоминает двух животных – Левиафана и Бегемота (на древнееврейском слово бегемот означает просто “зверь”). Это огромные, страшные существа, с которыми не под силу справиться человеку – только Сам Бог может одержать над ними победу. Некоторые комментаторы утверждают, что речь идет о крокодиле и гиппопотаме, которых сегодня можно увидеть в любом зоопарке. Но едва ли эти зоологические версии справедливы, тем более, что Левиафан оказывается огнедышащим змеем (больше всего по описанию он походит на дракона).

Другие комментаторы видят в этих существах намек на сатану, упомянутого в самом начале книги: дескать, Бог таким образом указывает Иову на источник его несчастий. Однако почему бы ему в таком случае не сказать все напрямую?

Скорее всего, перед нами – мифологические образы: Дракон и Чудище, которые символизируют жуткие и неподконтрольные человеку силы, действующие в этом мире и в нашей собственной душе. И пока они остаются неподконтрольными, с человеком будет происходить много такого, что приводит его в ужас.

Иов отвечает Богу: “Только слух о Тебе я прежде слышал, а теперь своими глазами увидел, потому от прежнего я отрекаюсь и раскаиваюсь средь праха и пепла”. Что ж, он раздавлен величием Бога, полагают некоторые комментаторы, и просто не находит слов, чтобы выразить свои чувства. Вряд ли, на него это совсем не похоже. Видимо, Иов действительно нашел, то, что искал, точнее, Того, Кого искал.

Раньше, когда все у него было хорошо, он просто жил в своем уютном мире, где была и семья, и достаток, и религия. И только когда все стало очень плохо, когда он пережил трагедии других людей и свою собственную, он обратился к Живому Богу с живыми и искренними вопросами, и они не остались без ответа.

В конце концов, благополучие Иова было восстановлено: у него родились новые дети, вернулось и богатство, но Библия упоминает об этом как-то вскользь, как о чем-то сравнительно маловажном. Книга Иова – не об успехе и бедствии, а о тайне страдания, которая не может быть разрешена с помощью простых ответов и формул, но может стать поводом для встречи Бога и человека.

А что же друзья Иова? Они, по слову Божию, говорили о Нем “не так верно, как раб Мой Иов”, и теперь должны принести в жертву семь быков и семь баранов (просто огромная жертва по меркам Ветхого Завета!). Тогда Иов помолится о них, и они будут прощены.

Бог никого не обвиняет. Те, кто предпочитают говорить о Боге правильные слова в третьем лице, тоже получат то, что искали, когда исполнят положенные ритуалы. От них не требуется даже молитв – за них помолится Иов. Ведь для беседы Бог избрал не их, а его – того, кто обратился к Нему лично…

“Богоугодный богоборец” – такое парадоксальное определение дает Иову Ф. Козырев, и с ним трудно не согласиться. Бог ждет от человека предельной честности и откровенности, а не формально правильных, но безразличных слов.

Не “за что”, а “для чего”

В начале 9-ой главы Евангелия от Иоанна мы встречаем нечто очень похожее: “И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии”. После этого Христос исцелил слепого.

Ученики повторили здесь вопросы Иова: За что ему это? Кто тут и в чем виноват? Он согрешил? Но как же мог он согрешить еще прежде своего рождения? Родители его согрешили? Но тогда почему за их грех пострадал невинный ребенок? Эта загадка кажется неразрешимой. Но, как это бывает в школе, Христос использует нерешаемую задачу, чтобы перевести учеников на новый уровень.

Действительно, никакой конкретный грех нельзя называть прямой и непосредственной причиной страданий конкретного человека.

Иными словами, нет и не может быть никакой формулы, которая уравновешивала бы страдания и грехи. Об этом Библия говорит в книге Иова. И там же намекает: тайна страдания может быть разрешена только тогда, когда человек встретится с Богом. Вот Евангелие и рассказывает об этой встрече, о том, как Бог стал человеком и принял на Себя все мыслимое страдание этого мира – предательство, отверженность, боль и смерть.

В Православной Церкви есть традиция – читать отрывки из Ветхого Завета (паремии) в определенные дни литургического года. Отрывки из книги Иова читаются в Страстную неделю, когда Церковь вспоминает последние дни земной жизни Христа: с понедельника до среды – отрывки из первых двух глав (описания бедствий), а в четверг и пятницу, когда вспоминаются Тайная Вечеря и Страсти Христовы – отрывки из 38-й и 42-й глав (встреча и примирение Иова с Богом). Этот выбор не случаен: Церковь показывает нам, что настоящий, окончательный ответ на вопросы Иова, не только ему, но и всему человечеству был дан на Тайной Вечери и на кресте Голгофы.

Однако тайна страдания по-прежнему остается личной тайной духовной жизни каждого человека, и лишь немногое приоткрывается нам. Мы можем быть уверены только в одном: иной раз именно страдание позволяет нам подняться над собственным сытым или не очень сытым, но привычным и комфортным существованием, чтобы встретить Того, Кто для нас действительно важен. Мы, с нашим ограниченным знанием и опытом, действительно ничего не можем объяснить матерям Беслана, мы можем только скорбеть вместе с ними. И еще – верить, что есть Тот, Кто найдет настоящий ответ для каждой из них, когда состоится их встреча. А что до нашего отношения к страданиям других людей, то Евангелие дает ясный ответ: не спрашивай о конкретных причинах, спрашивай о цели. Они встретились на твоем пути для того, “чтобы явились дела Божии”. Чтобы больной был исцелен, голодный накормлен, плачущий утешен. И эта задача поставлена перед каждым из нас.

Иллюстрации Юлии Кузенковой.