– один из методов выявления бессознательного, используемый при аналитической терапии и представляющий собой метод интроспекции, наблюдение над развертыванием внутренних образов.

Метод активного воображения (активной имагинации) был предложен в 1916 г. швейцарским врачом, основателем аналитической психологии К.Г. Юнгом (1875–1961). В обобщенном виде понимание этого метода было изложено им в лекциях, прочитанных в 1935 г. в Институте медицинской психологии при Тэвистонской клинике в Лондоне.

Активное воображение напоминает собой фантазирование. Однако К.Г. Юнг использовал термин «воображение», а не «фантазия», тем самым подчеркивая значение не мимолетного впечатления, а целенаправленного творчества. Если фантазия является собственной выдумкой и «скользит по поверхности индивидуальных смыслов», то активное воображение вызывает к жизни типичные образы и символические события, функционирующие и развертывающиеся в соответствии с собственной логикой.

Согласно К.Г. Юнгу, метод активного воображения сводится к следующему: необходима концентрация на каком-то начальном пункте, будь то спонтанное визуальное наблюдение, фрагмент сновидения, сюжет художественного произведения или какое-либо впечатление; сосредоточение на чем-то способствует порождению различных образов; при этом необходимо устранить всякую критику и наблюдать происходящее с «абсолютной объективностью», только лишь фиксируя его; внутренняя работа бессознательного приводит к тому, что эти образы оформляются в связанные между собой события и сюжеты; вызванный к жизни материал продуцируется в сознательные формы и вызывает потребность в чувственном или зрительном воплощении; потребность воплощения вызванного активным воображением материала в понятную для человека форму может быть реализована посредством рисунка, чертежа, пластического выражения, лепки, танца, игры; благодаря объективированию надиндивидуальных образов человек лучше понимает их смысл и ему становятся доступными ценности, которыми богат его архитепический материал; проделанная человеком работа оказывает на него такое воздействие, благодаря которому вызываются изменения его позиции по отношению к себе, другим людям и миру в целом.

Специфику метода активного воображения можно проиллюстрировать на примере, взятом К.Г. Юнгом из собственного опыта. Так, в детстве по выходным дням он посещал тетушку, жившую в доме, в котором было много цветных гравюр. На одной из них был изображен дед Юнга, сидящий на террасе своего дома. Маленький мальчик усаживался на стул и смотрел на эту картину до тех пор, пока дед не начинал спускаться с террасы. Хотя тетушка говорила ему, что дедушка никуда не идет, он по-прежнему сидит на своем месте, тем не менее маленький Юнг был убежден, что видел, как его дед спускался вниз.

Приводя этот пример, К.Г. Юнг замечал: «Точно так же, если вы концентрируетесь на мысленной картине, то она начинает двигаться: образ обогащается деталями, то есть картина движется и развивается. Естественно, всякий раз вы верите в это, вам приходит в голову, что это лишь ваша собственная выдумка. Но вы должны преодолеть это сомнение, ибо оно ошибочно. Нашим сознательным разумом мы можем достичь действительно совсем немного… Мы полностью зависим от великодушного содействия со стороны нашего бессознательного… И вот когда мы сосредотачиваемся на внутренней картине и не мешаем событиям идти своим чередом, наше бессознательное оказывается в состоянии породить серию образов, складывающихся в целую историю».

К.Г. Юнг исходил из того, что метод активного воображения может быть продуктивным на завершающих этапах аналитической терапии, когда объективация образов оказывается способной занимать место сновидений. Вызванные активным воображением образы как бы предвосхищают сны, и материал сновидений иссякает. Сознание устанавливает связь с бессознательным, и получаемый в процессе анализа материал находит свое выражение в творческой форме, оказывается более содержательным, чем в сновидениях. Нередко сами пациенты испытывают потребность в эмоциональном или зрительном воплощении данного материала. На вербальном уровне это может вылиться в воображаемый разговор с другим человеком или персонажем, всплывшим из недр бессознательного. На невербальном уровне – в живописи, скульптуре, танце. Могут быть и иные способы выражения в форме письма, изложения на бумаге рассказа, стихотворения.

В своей терапевтической деятельности К.Г. Юнг нередко просил пациентов выразить их материал активного воображения в форме рисунков. Он считал, что подобные рисунки выражают реальное психологическое состояние индивида и их можно использовать в целях установления диагноза заболевания. При работе с пациентами основатель аналитической психологии придерживался установки, в соответствии с которой рисунки чрезвычайно важны для них, их необходимо возвращать им, а копии оставлять у себя, чтобы иметь возможность размышлять над ними. При этом он исходил из того, что «суггестивное воздействие рисунка влияет на психологическую систему пациента и вызывает эффект, аналогичный тому, что сам пациент вкладывает в свой рисунок».

Список образов, которыми оперирует человек в течение своей жизни, включает в себя не только предметы или явления, существующие в объективной действительности. Это может быть и то, что ранее не воспринималось непосредственно индивидом: далекое прошлое или будущее, места, где он никогда не бывает и не побывает, не существующие во Вселенной живые существа. Отвечая на вопрос, что такое воображение, основной характеристикой которого являются удивительные для повседневной жизни образы, можно сказать, что это выход за пределы реального мира как во времени, так и в пространстве.

Однако житейское и научное определения человеческих фантазий очень сильно разнятся. В первом случае это лишь все нереальное, не соответствующее окружающей нас действительности, а следовательно, не наделенное никаким практическим значением. Ученые же не совсем разделяют мнение простых обывателей о том, что такое воображение. Определение его с научной точки зрения охватывает все стороны культурной жизни индивида и дает стимул для развития художественного, научного и технического творчества.

О феномене воображения

Человек - единственное живое существо на нашей планете, которому свойственно фантазировать, то есть отражать будущее и действовать в соответствии с ожидаемой (воображаемой) ситуацией, используя свои ощущения, восприятие и мышление.

Говоря о том, что такое воображение в биологии, можно сказать, что это представления каких-либо будущих событий, в основе которых лежит создание новых образов, переработанных в результате восприятия, мышления и знаний о мире конкретного индивида, которые были получены в предыдущих жизненных ситуациях. Сущность любой фантазии - преобразование в которой существуют предметы и явления, не имеющие никаких точек соприкосновения с действительностью. Именно этот феномен является важнейшим в процессе становления человека как действующего субъекта.

О мышлении и воображении

Мечты

Эти продукты человеческого воображения нацелены на желаемое человеком будущее. В них в основном содержатся довольно реальные и, как правило, осуществимые планы, касающиеся учебы, работы, карьеры и семьи. Такая форма воображения характерна для молодых людей, у которых впереди большая часть жизни.

Грезы

Этот своеобразный тип фантазий характеризуется оторванностью от объективной реальности, и в большинстве случаев воплотить в жизни образы из них никогда не получится. Они представляют собой нечто среднее между галлюцинациями и мечтами, но следует помнить, что, в отличие от первых, грезы - это продукты активности нормального человеческого сознания.

Сновидения

Сны всегда представляли особый интерес для специалистов, изучающих деятельность мозга. Сегодня ученые склонны считать, что они отражают процесс обработки сознанием различной информации, причем сновидения не только функционально связаны с этой деятельностью, но и могут содержать человеческие мечты и грезы, а также новые ценные идеи и открытия. Здесь уместно вспомнить о русском химике Дмитрии Ивановиче Менделееве, который, по легенде, именно во сне увидел периодическую систему элементов, названную позже его именем.

Непроизвольные фантазии

Говоря о том, что такое воображение, специалисты так или иначе связывают его с волей человека. Образы при его непроизвольном типе создаются в результате деятельности ослабленного сознания. Это может быть полудремота или же состояние сна, а также некоторые психические расстройства. Процесс в этом случае никак не контролируется и является полностью неосознанным.

Произвольное воображение

Этот вид относят к осознанной, направленной деятельности, при которой индивид в полной мере понимает ее мотивы и цели. Его характеризует преднамеренное создание образов, а произвольность и активность воображения сочетаются различными способами. Яркими примерами пассивного произвольного воображения являются грезы, а активного - длительный целеустремленный поиск, характерный для творчества писателей, художников и работы изобретателей.

Воссоздающее воображение

Данный тип основывается на создании образов объектов, не воспринимаемых ранее индивидом в законченном виде, притом что он имеет представление о подобных объектах и отдельных их элементах. Наверное, все хорошо знают, что такое пространственное воображение. Но не каждый понимает, что оно и является воссоздающим. Все образы формируются в реальности посредством чертежей, рисунков и других подобных схем с использованием имеющихся относительно них знаний. Элементы отличаются большей гибкостью, разнообразием, динамичностью и носят репродуктивный характер.

Творческое воображение

Оно является процессом самостоятельного создания творцом новых, ни на что не похожих образов, воплощенных в оригинальные результаты различного рода деятельности. При этом опосредованная опора создателя на прошлый его жизненный опыт минимальна, а главную роль играет лишь полет его фантазии.

Реалистическое воображение

Имеет место при вере в возможность воплощения в жизнь создаваемых образов. Характеризуется предвосхищением будущего, идеальным представлением результата до того, как он будет достигнут. В литературе существует множество примеров того, как образ или ситуация, рожденные лишь воображением писателя и считающиеся нереалистичными, в точности повторяются в объективной реальности.

Социологическое воображение

Сложно поспорить с тем, что жизнь отдельного индивида невозможно отделить от жизни общества. Говоря о том, что такое социологическое воображение, можно сказать, что это способность распознавать взаимосвязь всего, что происходит в реальности, с учетом структурных, культурных и исторических условий. В рамках этой разновидности также рассматриваются действия, совершаемые как отдельными, так и коллективными социальными субъектами, образующими сложное и разнородное человеческое общество.

Подробно поговорив о том, что такое воображение, выделив его различные виды и описав их особенности, можно смело сказать, что ни один из множества видов творчества невозможно представить без элемента фантазии, будь то наука, литература, живопись. В общем смысле - это предвосхищение того, чего пока нет, но что, может быть, станет частью нашей жизни. Воображение напрямую связано с интуицией, догадкой, озарением. Каждый человек в той или иной степени склонен фантазировать, однако не стоит забывать и о реальной жизни, чтобы грезы не стали болезненными галлюцинациями, а построенные воздушные замки не разрушились об серую повседневность.

Активное Воображение - это особый метод использования силы воображения, разработанный Юнгом в начале этого столетия. Несмотря на то, что этот метод применялся многими людьми и его огромная практическая ценность уже хорошо доказана, о нем мало кто знает, за исключением последователей юнгианства. А многие из тех, кто слышал о нем, считают, что разбираются в нем не настолько хорошо, чтобы применять его на практике.

В данном разделе этой книги мы исследуем основные концепции Активного Воображения, рассмотрим некоторые примеры и узнаем метод пофазового подхода, который вы сможете применять, занимаясь Активным Воображением самостоятельно.

В сущности, Активное Воображение - это диалог, который вы ведете с различными частями вашего «я», живущими в бессознательном. В определенном смысле это похоже на сон, с той лишь разницей, что, испытывая это ощущение, вы не спите и полностью осознаете происходящее. Это, собственно, и является отличительной чертой этого метода. Вместо того чтобы погружаться в сон, вы, бодрствуя, погружаетесь в воображение. Вы позволяете живущим в бессознательном образам подниматься на уровень вашего воображения, как это они делают в сновидениях, посещающих вас во время сна.

В вашем воображении вы начинаете говорить с вашими образами и взаимодействовать с ними. Они вам отвечают. Вы с удивлением узнаете, что они выражают точки зрения, прямо противоположные тем, что содержатся в вашем осознающем разуме. Они рассказывают вам о вещах, существование которых вы до сих пор не осознавали, и сообщают вам мысли, до сих пор неведомые вашему осознающему разуму.

Большинство людей в процессе Активного Воображения ведет оживленную беседу, обменивается мнениями с внутренними фигурами, пытается примирить противоположные точки зрения, даже обращается за советом к живущим в бессознательном мудрецам. Но не все беседы ведутся посредством слов.

Вероятно, самым первым зарегистрированным применением Активного Воображения в его современной форме было видение Юнга, в котором не прозвучало ни единого слова, зато имело место активное взаимодействие между его осознающим разумом и образами, появившимися из его бессознательного. Это было одно из тех событий, благодаря которым Юнг понял, что он может входить в свою фантазию, осознанно в ней участвовать и превращать ее в активный обмен между осознающей и бессознательной энергетическими системами.

"Я сидел за своим столом и снова обдумывал все свои опасения. Затем я позволил себе «упасть» Неожиданно возникло такое ощущение, будто земля, в буквальном смысле этого слова ушла у меня из-под ног, и я полетел в черную пропасть. Я не мог избавиться от чувства страха. Но затем, пролетев не такое уж большое расстояние, я приземлился на ноги, почувствовав под ними мягкую липкую массу. Я ощутил огромное облегчение, хотя и находился в непроглядной тьме. Через несколько минут мои глаза привыкли к мраку, который напоминал, скорее, глубокие сумерки. Передо мной находился вход в темную пещеру. Посреди входа стоял гном с высохшей, словно у мумии, кожей. Я протиснулся мимо него в пещеру и побрел по доходившей мне до колен ледяной воде к другому ее концу, где я увидел сверкающий красный кристалл лежащий на скальном выступе. Я схватил камень, поднял его и обнаружил под ним пустоту. Поначалу я ничего не мог разглядеть, но затем увидел поток воды. Этот поток пронес мимо меня труп молодого светловолосого человека с раной в голове. За ним последовал гигантский черный скарабей, а потом красное солнце поднялось из водных глубин"

Активное Воображение помогает лучше понять» что возникающие в воображении образы на самом деле являются символами, представляющими глубоко сидящие внутри нас части нашего «я». Подобно образам из снов, они символизируют содержимое нашего бессознательного. Поскольку эти внутренние существа обладают "своим собственным разумом", они говорят и делают вещи, которые иногда потрясают, зачастую просвещают, а иногда и оскорбляют наше эго

Хотя Юнг высоко ценил сны, он считал Активное Воображение еще более прямым путем к бессознательному. Разница заключается в следующем: когда вам что-либо снится, вы действительно, получаете сигналы от бессознательного, но ваш осознающий разум в этом процессе не участвует. Когда вы просыпаетесь, осознающий разум может вспомнить сон и задуматься над его значением, но во время самого сна осознающий разум бессилен. С Активным Воображением все наоборот - в этом случае осознающий разум бодрствует. Он осознанно принимает участие в событиях.

В снах события происходят исключительно на уровне бессознательного. В процессе Активного Воображения, события происходят на уровне воображения, которое не относится ни к осознающему разуму, ни к бессознательному, а представляет собой "место встречи", "нейтральную полосу", на которой осознающий разум и бессознательное встречаются, чтобы создать событие жизни, сочетающее в себе элементы и того, и другого. Два уровня сознания сливаются друг с другом на поле воображения, подобно двум рекам, которые впадают друг в друга, чтобы создать один мощный поток. Они дополняют друг друга; они начинают работать вместе, и, в результате, ваша полная личность начинает преобразовывать себя в единство. Диалог осознающего разума с бессознательным, приводит в действие высшую «божественную» функцию, «я», которое представляет собой синтез этих двух уровней сознания.

Любопытно, что, когда человек начинает заниматься Активным Воображением, количество его сновидений резко сокращается. Если вы серьезно относитесь к этому искусству как к особому способу медитации, то вы ассимилируете содержимое бессознательного раньше, чем у него возникнет потребность передать его вам посредством сна. Решение поставленных сновидениями проблем происходит в процессе Активного Воображения.

Ввиду связи между снами и Активным Воображением, Юнг прописал Активное Воображением людям, которых каждую ночь посещало такое количество сновидений, что они были просто не в состоянии разобраться в них посредством обычной работы со снами. Когда вы начнете регулярно заниматься Активным Воображением, то обнаружите, что количество ваших сновидений резко сократилось, стало меньше повторяющихся сновидений, а сами сновидения стали более «сфокусированными». Когда вы решаете ваши проблемы посредством Активного Воображения, вашим снам нет нужды часто повторяться.

Суть Активного Воображения заключается в вашем осознанном участии в процессе воображения. Этот, вид воображения потому и называется активным, что эго, на самом деле, входит во внутренний мир, гуляет там, беседует, спорит, заводит себе друзей и наживает врагов среди населяющих этот мир личностей. Вы осознанно играете роль в спектакле вашего воображения. Вы заводите разговор с другими исполнителями, обмениваетесь точками зрения, вместе отправляетесь навстречу приключениям и, в конце концов, учитесь сами и учите других.

Это качество отличает Активное Воображение от обычной, пассивной фантазии. Пассивная фантазия - это сны наяву, вы, словно в кинотеатре, просто сидите и наблюдаете за потоком фантазии, проникающим в ваш мозг. Пассивная фантазия - это процесс, в котором вы не принимаете осознанного участия; вы не задумываетесь над тем, что происходит, и по отношению к тому, что происходит, вы не занимаете независимой, этической позиции.

Пассивная фантазия также представляет образы из бессознательного. Но, поскольку мы не можем осознанно войти в нее, она, по большей части, представляет собой пустую трату времени и энергии. Представленные фантазией проблемы разрешению не поддаются. В большинстве случаев, фантазия снова и снова появляется на обочине нашего разума, пока ей это не надоест или пока это не надоест нам. Никакой эволюции не происходит, потому что эго никогда не сталкивается с ситуацией из фантазии и никогда не входит в нее как осознающая, независимая сила.

Хорошим примером этого является феномен беспокойства. Беспокойство - это одна из форм пассивной фантазии. Большинству из нас есть о чем беспокоиться, причем беспокоиться постоянно, В нашем мозгу возникает фантазия, в которой мы видим себя добившимися поставленной цели победителями. Затем наступает черед контр-фантазии, фантазии-беспокойства, в которой мы видим себя потерпевшими унизительное поражение. До тех пор, пока мы пассивно сидим и позволяем фантазии-беспокойству овладевать нами, мы не найдем никакого выхода, но в случае с Активным Воображением появляется возможность проникнуть в беспокойство, активно противостоять ему, вступить с ним в диалог, выяснить, кто или что внутри нас находится в состоянии конфликта, и сделать что-то по этому поводу.

Во всех случаях Активного Воображения вы обратите внимание на то, что имеете дело с историей, которая относится к первому лицу: в ней всегда присутствует «я». «Я» иду в определенное место. «Я» вижу образ. «Я» взаимодействую с ним. «Я» должно обязательно там присутствовать, взаимодействовать с другими персонажами, ибо, в противном случае, эго не будет принимать в происходящем никакого участия.

Воображение не может быть активным, если в спектакле не задействованы ваши чувства и эмоции. «Я» испытываю определенные чувства: «я» счастлив, заинтересован, печален или зол в результате происходящих событий. «Я» должно ощущать воображаемое действие так полно, как если бы оно было внешним, физическим событием. Да, это событие - символическое, но, тем не менее, оно является реальным событием, в котором задействованы реальные чувства.

Посредством вашего активного участия вы превращаете то, что могло бы остаться бессознательной, пассивной фантазией, в абсолютно осознанный, мощный акт воображения. Если Активное Воображение применяется правильно, оно соединяет те различные части вашего «я», которые конфликтовали между собой или были отделены друг от друга. Оно пробуждает внутри вас могучие голоса и приводит к заключению мира между враждующими эго и бессознательным, к началу сотрудничества между ними.

Основной задачей этого искусства является обеспечение связи между эго и теми частями бессознательного, от которых мы, как правило, отрезаны. Когда вы занимаетесь Активным Воображением, в вашей душе, действительно, происходят перемены. Меняются отношения между эго и бессознательным. Если имеет место невротический дисбаланс между установками эго и ценностями бессознательного, то эту брешь можно заделать, дополняющие друг друга противоположности можно свести воедино. Активное Воображение выводит человека на путь, ведущий к целостности, к осознанию полноты своего «я», и все это только потому, что человек научился общаться со своим внутренним "я".

Активное воображение

Активное воображение — свободное фантазирование, мечтания, «сны наяву». Один из методов работы с проблемой пациента в аналитической психологии. Цель активного воображения — познакомиться с теми частями личности, мыслями и желаниями, которые скрыты в бессознательном и потому недоступны человеку в повседневном опыте.

Впервые этот метод был предложен К.Г.Юнгом в 1935 году, когда он читал лекции в одной из Лондонских клиник и рассказывал о разных видах воображения: мечтах, грезах, фантазиях и т.п. Активное воображение отличается от обычных мечтаний, хорошо знакомых каждому человеку. Основное отличие в том, что в активном воображении сочетается работа сознания и бессознательного. Поэтому активное воображение отличается и от бесцельных фантазий и от сознательного вымысла. Психотерапевт просит своего пациента сосредоточиться на чем-то определенном — взволновавшем его событии, или на своих чувствах, или на заинтересовавшей его картине, или сюжете художественного произведения… Одно из важных достоинств этот метода в том, что «отправной точкой» для активное воображение может стать все что угодно, нужно лишь быть внимательным к своим переживаниям и правильно сделать выбор. Затем пациент рассказывает обо все своих фантазиях, образах и чувствах, которые у него возникают, когда он сосредоточен на выбранной теме. Эти образы обретают свою собственную жизнь, выстраиваются в определенный сюжет со своей внутренней логикой. Вымыслы и фантазии, ранее не связанные между собой вдруг обнаруживают неожиданное сходство, становятся более отчетливыми. Так в этом опыте человек знакомится со скрытыми ранее частями своей души, которые в аналитической психологии называют тенью, анимой, анимусом, а также с миром своих архетипов.

Очень важно, чтобы это новое знание, полученное в опыте активного воображения, не исчезло бесследно, чтобы человек смог хорошо запомнить его и тем самым расширить свои реальные возможности. Для этого в конце такой работы психотерапевт обычно предлагает своему пациенту нарисовать рисунок, написать стихотворение или небольшой рассказ об этом новом опыте, чтобы лучше запомнить его и осмыслить. Причем, даже если это произведение никоим образом не интерпретируется, оно все равно обладает особой «целительной» силой для пациента. Ведь оно становится особого рода символом, напоминающем ему об этой встрече с неизвестными ранее внутренними персонажами, своеобразной «дверцей» к этому новому опыту.

Метод активного воображения включает две стадии. Сперва человек как бы «грезит наяву», рассказывая психотерапевту обо всех своих видениях и переживаниях, а потом они вместе обсуждают этот опыт. На первой стадии, по словам К.Г.Юнга «создается новая ситуация, в которой бессознательные содержания оказываются на виду в бодрствующем состоянии» пациента. В этом — отличие от обычных сновидений. А затем пациент размышляет об этих образах, о том, что они могут обозначать почему они появились в его сегодняшнем опыте. Например, в активном воображении человек рассказывает свою фантазию об отважном охотнике, который бесстрашно сражается с дикими зверями. Такой сюжет, конечно, архетипичен, поэтому можно вспомнить мифы и сказки на эту тему чтобы лучше понять, что означают образы охотника, диких животных и так далее в определенной культуре, в коллективном бессознательном всего человечества. Но кроме того, этот сюжет имеет отношение и к сугубо личным переживаниям пациента, говорит о его сложностях и проблемах, а так же — указывает возможные пути их решения. Беседуя с психотерапевтом, он обнаруживает взаимосвязь этих образов и этого сюжета со своими собственными жизненными коллизиями, сам оценивает их значимость и находит в них свой собственный, уникальный смысл.

К.Г.Юнг применял активное воображение как правило на заключительном этапе своей работы с пациентом, когда он был уже достаточно хорошо знаком с миром его образов по работе с его сновидениями. Активное воображение оказалось эффективным методом при лечении неврозов, однако лишь в сочетаниями в сознательными интерпретациями и беседами. Он предполагает не бесконтрольное выплескивание всех образов бессознательного, но так же активную и творческую работу сознания.

Метод активного воображения имеет и свои ограничения, поскольку содержит некоторые «подводные камни». Одна из опасностей — «пойти на поводу» у бессознательного и наблюдать игру образов, часто — с очень увлекательным сюжетом и красивыми картинками. Однако смысл всего происходящего остается непроясненным, проблема — не решенной, хотя и складывается обманчивое впечатление проделанной работы. Другая опасность — это скрытые, непроявленные части личности пациента. Они могут обладать слишком большой силой, «запасом энергии» и тогда, оказавшись на свободе, полностью овладевают пациентом, он теряет контроль над собой и оказывается на грани психического срыва.

Активное воображение — интересный и красивый метод работы с психологическими проблемами. Однако он содержит целый ряд скрытых опасностей и потому его использование под силу лишь специалисту, не следует его воспринимать как забавное салонное развлечение.

- Активное воображение

Активное воображение - метод работы с бессознательными содержаниями (сновидениями, фантазиями и т.п.) с помощью просмотра образов в воображении, ведения диалогов и их вербализации.

Цель активного воображения - дать возможность услышать голоса тех аспектов личности, которые обычно о себе не заявляют, и тем самым установить связь между сознанием и бессознательным. И даже если конечные продукты - рисунки, живопись, писание, скульптура, танец, музыка и т. п. - не интерпретируются, между творцом и творением возникает нечто, что способствует преобразованию сознания.

Термин активное воображение был впервые использован Юнгом в 1935 году в его знаменитых Тавистокских лекциях, прочитанных в Лондонской клинике, для описания состояния воображающей деятельности: свободной мечтательности, грез, фантазмов, сновидений наяву.

Активное воображение следует отличать от дневных мечтаний, остающихся в пределах личного повседневного опыта. Первая стадия активного воображения напоминает сновидение с открытыми глазами. Она может возникать спонтанно или вызываться искусственно. Вторая стадия помимо пассивного обозревания самих образов включает сознательное в них участие, оценку того, что они значат, и моральное и интеллектуальное обязательство действовать в соответствии со способностью проникать в их сущность. Это и есть переход от простой созерцательной или эстетической установки на позицию суждения.

Активное воображение может стимулировать лечение неврозов, но лишь тогда, когда оно действует в комплексе с сознательными усилиями. В отличие от снов, переживаемых пассивно, процесс воображения требует активного и творческого участия эго.
(Из Википедии)

Термин «активное воображение» был введен Юнгом, чтобы отличить его от обычных грез и фантазий, являющихся примерами пассивного воображения, в котором образы переживаются нами без участия Эго и поэтому не запоминаются и ничего не меняют в реальной жизненной ситуации. Юнг предложил несколько особых причин для введения активного воображения в терапию:

1) бессознательное переполнено фантазиями, и есть необходимость внести в них какой-то порядок, их структурировать;

2) очень много снов, и есть опасность в них утонуть;

3) слишком мало снов или они не запоминаются;

4) человек чувствует на себе непонятное влияние извне (что-то вроде «сглаза» или рока);

5) человек «зацикливается», попадает в одну и ту же ситуацию снова и снова;

6) нарушена адаптация к жизни, и воображение для него может стать вспомогательным пространством для подготовки к тем трудностям, с которыми он пока не справляется.

Саму процедуру активного воображения следует отличать от многочисленных техник имагинативной терапии. Юнг говорил об активном воображении как о погружении, проводимом в одиночестве и требующем концентрации всей душевной энергии на внутренней жизни. Поэтому этот метод он предлагал пациентам как «домашнее задание». Некоторые юнгианские аналитики вводят элементы этой техники в свою работу с детьми или с группами. Применение же их в индивидуальном анализе не так распространено. Большинство терапевтов понимают, что предлагать директивные инструкции по активному воображению на самих сеансах противоречит духу анализа и может восприниматься как навязывание и уход от обсуждения более актуального материала. Однако иногда активное воображение получается как бы само собой, когда пациент спонтанно развивает свои фантазии. И если они несут важную смысловую нагрузку для него и не являются выражением защит или сопротивлений, то имеются все основания их поддержать и помочь ему быть в контакте со всплывающим бессознательным материалом. Но в любом случае аналитик не предлагает исходного образа и не направляет процесс по своему усмотрению. Ведь активное воображение сродни художественному творчеству, а подлинное творчество — дело очень индивидуальное и самоценное и не может осуществляться «на заказ» или под принуждением.

Ученица Юнга Мария-Луиза фон Франц выделила четыре стадии активного воображения:

1) пустой Эго-разум, или очищение поля сознания;

2) 2) позволение бессознательному заполнить вакуум;

3) 3) добавление элемента этического отношения;

4) 4) интеграция воображения в повседневную жизнь.

Самое трудное при овладении этим методом — избавиться от критического мышления и предотвратить сползание к рациональному отбору образов. Только тогда нечто может совершенно спонтанно прийти из бессознательного. Надо позволить образам жить собственной жизнью и развиваться по своей логике. В отношении второго пункта есть подробные советы самого Юнга:

1) созерцайте и внимательно наблюдайте, как картина меняется, и не спешите;

2) 2) не пытайтесь вмешиваться;

3) 3) избегайте перескакивать с темы на тему;

4) 4) анализируйте таким образом ваше бессознательное, но также дайте возможность бессознательному анализироваться самому и создавайте этим единство сознательного и бессознательного.

Как правило, возникает драматическое развитие сюжета. Образы становятся ярче и переживаются нами почти как реальная жизнь (конечно, при сохранении контроля и осознания). Возникает новый опыт позитивного, обогащающего сотрудничества Эго и бессознательного. Сеансы активного воображения можно зарисовывать, записывать и при желании обсуждать позже с аналитиком. Но нужно помнить, что это делается исключительно для себя, а не для аналитика. Это не то же самое, что необходимость вынести произведение искусства на суд публики, чтобы получить признание. Некоторые образы требуют того, чтобы их держали в секрете как самое сокровенное. И если ими делятся, то, скорее, в качестве знака глубокого доверия. Поэтому особой необходимости интерпретировать эти образы нет, если только толкование не является логическим продолжением и завершением сюжета. И ни в коем случае к ним нельзя относиться как к психодиагностическим проективным методикам. Для клиента важен сам непосредственный опыт сотрудничества с образами, потому что образы — это психика, это истинная жизнь души.
Раевский, Хегай

К.Г.Юнг, о фантазии:

Под фантазией я подразумеваю два различных явления, а именно: во-первых, фантазму и, во-вторых, воображающую деятельность. Из текста моей работы в каждом данном случае вытекает, в каком смысле следует понимать выражение «фантазия». Под фантазией в смысле «фантазмы» я понимаю комплекс представлений, отличающихся от других комплексов представлений тем, что ему не соответствует никакой внешней реальной объективной данности. Хотя первоначально фантазия может покоиться на вспоминающихся образах действительно имевших место переживаний, все же ее содержание не соответствует никакой внешней реальности, но остается, по существу, выходом творческой активности духа, деятельностью или продуктом комбинации психических элементов, оккупированных энергией. Поскольку психическая энергия может подвергаться произвольному направлению, постольку и фантазия может вызываться сознательно и произвольно как в целом, так и по крайней мере частично. В первом случае она тогда не что иное, как комбинация сознательных элементов. Однако такой случай является искусственным и только теоретически значимым экспериментом. В повседневном психологическом опыте фантазия в большинстве случаев или вызывается вследствие настороженной интуитивной установки, или же является вторжением бессознательных содержаний в сознание.

Можно различать активные и пассивные фантазии; первые вызываются интуицией, то есть установкой, направленной на восприятие бессознательных содержаний, причем либидо тотчас оккупирует все всплывающие из бессознательного элементы и доводит их, через ассоциацию параллельных материалов, до полной ясности и наглядности; пассивные фантазии появляются сразу в наглядной форме, без предшествующей и сопровождающей интуитивной установки, при совершенно пассивной установке познающего субъекта. Такие фантазии принадлежат к психическим «автоматизмам». Эти последние фантазии могут, конечно, появляться лишь при наличии относительной диссоциации в психике, потому что их возникновение требует, чтобы существенная часть энергии уклонилась от сознательного контроля и овладела бессознательными содержаниями. Так, например, видение Савла предполагает, что бессознательно он уже христианин, что укрылось от его сознательного понимания, инсайта.

Пассивная фантазия всегда возникает из какого-нибудь процесса в бессознательном, противоположного сознанию, — процесса, который содержит в себе приблизительно столько же энергии, сколько и в сознательной установке, и который поэтому способен проломить сопротивление последней. Напротив, активная фантазия обязана своим существованием не только и не односторонне — интенсивному и противоположному бессознательному процессу, но настолько же склонности сознательной установки воспринимать намеки или фрагменты сравнительно слабо подчеркнутых бессознательных связей и, преобразуя их при помощи ассоциирования параллельных элементов, доводить их до полнейшей наглядности. Итак, при активной фантазии дело отнюдь и не всегда сводится к диссоциированному душевному состоянию, но, скорее, к положительному участию сознания.

Если пассивная форма фантазии нередко носит на себе печать болезненного или, по крайней мере, ненормального, то ее активная форма принадлежит нередко к высшим проявлениям человеческого духа, так как в ней сознательная и бессознательная личности субъекта сливаются в одном общем объединяющем произведении. Фантазия, сложившаяся так, может быть высшим выражением единства известной индивидуальности и даже создавать эту индивидуальность именно при помощи совершенного выражения ее единства. По видимому, пассивная фантазия обычно никогда не бывает выражением достигнутого единства индивидуальности, так как она, как уже сказано, предполагает сильную диссоциацию, которая со своей стороны может покоиться только на столь же сильной противоположности между сознанием и бессознательным. Фантазия, возникшая из такого состояния через вторжение в сознание, именно поэтому никогда не может быть совершенным выражением объединенной в себе индивидуальности, но будет преимущественно выражением точки зрения бессознательной личности. Хорошим примером тому может служить жизнь Павла: его обращение в христианскую веру соответствовало принятию дотоле неосознанной точки зрения и вытеснению прежнего антихристианского образа мыслей, который впоследствии обнаруживался в его истерических припадках. Поэтому пассивная фантазия всегда нуждается в сознательной критике, если она не должна односторонне давать дорогу точке зрения бессознательной противоположности. Напротив, активная фантазия как продукт, с одной стороны, сознательной установки, отнюдь не противоположной бессознательному, с другой стороны, бессознательных процессов, также не противоположных сознанию, а лишь компенсирующих его, нуждается не в критике, а в понимании.

Как в сновидении /которое есть не что иное, как пассивная фантазия/, так и в фантазии следует различать явный и скрытый смысл. Первый выясняется из непосредственного созерцания фантастического образа, этой непосредственной манифестации фантастического комплекса представлений. Конечно, явный смысл почти и не заслуживает названия — в фантазии он всегда оказывается гораздо более развитым, чем в сновидении, — это, вероятно, должно проистекать из того, что сонная фантазия обычно не нуждается в особой энергии для того, чтобы действенно противостоять слабому сопротивлению спящего сознания, так что уже малопротивоположные и лишь слегка компенсирующие тенденции могут дойти до восприятия. Напротив, бодрствующая фантазия уже должна располагать значительной энергией для того, чтобы преодолеть тормозящее сопротивление, исходящее от сознательной установки. Чтобы бессознательная противоположность дошла до сознания, ей необходимо быть очень важной. Если бы эта противоположность состояла лишь в неясных и трудноуловимых намеках, то она никогда не смогла бы настолько завладеть вниманием, то есть сознательным либидо, чтобы прорвать связь сознательных содержаний. Поэтому бессознательное содержание приковано к прочной внутренней связи, которая именно и выражается в выработанном явном смысле.

Явный смысл всегда имеет характер наглядного и конкретного процесса, однако последний, вследствие своей объективной нереальности, не может удовлетворить сознания, притязающего на понимание. Поэтому оно начинает искать другого значения фантазии — ее толкования, то есть скрытого смысла. Хотя существование скрытого смысла фантазии сначала вовсе не достоверно и хотя вполне возможно оспаривать даже и саму возможность скрытого смысла, однако притязание на удовлетворительное понимание является достаточным мотивом для тщательного исследования. Это отыскание скрытого смысла может сначала иметь чисто каузальную природу, при постановке вопроса о психологических причинах возникновения фантазии. Такая постановка вопроса ведет, с одной стороны, к поводам, вызвавшим фантазию и лежащим далее, позади; с другой стороны, к определению тех влечений и сил, на которые энергетически следует возложить ответственность за возникновение фантазии. Как известно, Фрейд особенно интенсивно разрабатывал это направление. Такого рода толкование я назвал редуктивным. Право на редуктивное понимание ясно без дальнейших разъяснений, и точно так же вполне понятно, что этот способ толкования психологических данных дает некоторое удовлетворение людям известного темперамента, так что всякое притязание на дальнейшее понимание у них отпадает. Когда кто-нибудь издаст крик о помощи, то этот факт будет достаточно и удовлетворительно объяснен, если мы сможем доказать, что жизнь данного человека в данный момент находится в опасности. Если человеку снится уставленный яствами стол и доказано, что он лег спать голодным, то такое объяснение сна удовлетворительно. Если человек, подавляющий свою сексуальность, например средневековый святой,имеет сексуальные фантазии, то этот факт достаточно объяснен редукцией на подавленную сексуальность.

Но если бы мы захотели объяснить видение Петра ссылкой на тот факт, что он голодал и что поэтому бессознательное побуждало его есть нечистых животных или же что поедание нечистых животных вообще лишь исполнение запретного желания, то такое объяснение дает мало удовлетворения. Точно так же наш запрос не будет удовлетворен, если мы захотим свести, например, видение Савла к его вытесненной зависти, которую он питал к роли Христа среди его соотечественников и при помощи которой он отождествлял себя с Христом. В обоих этих объяснениях может быть доля правды, но к психологии Петра или Павла, обусловленной духом их времени, объяснения эти не имеют никакого отношения. Это объяснение чересчур просто и дешево. Нельзя трактовать мировую историю как проблему физиологии или как вопрос личной скандальной хроники. Эта точка зрения была бы слишком ограниченна. Поэтому мы вынуждены значительно расширить наше понимание скрытого смысла фантазии, прежде всего в смысле причинности: психологию отдельного человека никогда нельзя исчерпывающе объяснить из него самого, но надо ясно понять, что его индивидуальная психология обусловлена современными ему историческими обстоятельствами и как именно. Она не есть лишь нечто физиологическое, биологическое или личное, но и некая проблема истории того времени. И потом, никакой психологический факт никогда не может быть исчерпывающе объяснен только из одной своей причинности, ибо в качестве живого феномена он всегда неразрывно связан с непрерывностью жизненного процесса, так что хотя он, с одной стороны, есть всегда нечто ставшее, с другой стороны, он все же есть всегда нечто становящееся, творческое.

У психологического момента лик Януса: он глядит назад и вперед. В то время как он становится, он подготавливает и будущее. В противном случае намерение, задание, установка целей, учет будущего и предвидение его были бы психологически невозможны. Если кто-нибудь выражает какое-либо мнение и мы относим этот факт только к тому, что до него кто-то другой высказал такое же мнение, то это объяснение практически совершенно недостаточно, ибо мы хотим знать не просто причину этого поступка для его понимания, но еще и то, что он имеет при этом в виду, в чем его цель и намерение и чего он хочет этим достигнуть. Узнав и это все, мы обыкновенно чувствуем себя удовлетворенными. В повседневной жизни мы без дальнейшего рассуждения и совершенно инстинктивно прибавляем к этому еще объяснение и с финальной точки зрения; очень часто мы даже считаем именно эту финальную точку зрения решающей, совершенно оставляя в стороне момент, в строгом смысле причинный, очевидно инстинктивно признавая творческий момент психического существа. Если мы так поступаем в повседневном опыте, то и научная психология должна считаться с таким положением дела и поэтому не должна становиться исключительно на строго каузальную точку зрения, заимствованную ею первоначально у естественных наук, но принимать во внимание и финальную природу психического.

И вот, если повседневный опыт утверждает как несомненное финальное ориентирование содержаний сознания, то с самого начала нет никаких поводов для того, чтобы отвергнуть это применительно к содержаниям бессознательного, конечно до тех пор, пока опыт не обнаружит обратного. По моему опыту, нет никаких оснований отрицать финальное ориентирование бессознательных содержаний, напротив, есть множество случаев, в которых удовлетворительное объяснение достижимо только при введении финальной точки зрения. Если мы будем рассматривать, например, видение Савла с точки зрения мировой миссии Павла и придем к заключению, что Савл хотя сознательно и преследовал христиан, но бессознательно принял уже христианскую точку зрения и стал христианином вследствие перевеса и вторжения бессознательного, потому что его бессознательная личность стремилась к этой цели, инстинктивно постигая необходимость и значительность этого деяния, то мне кажется, что такое объяснение значения этого факта будет более адекватным, чем редуктивное объяснение при помощи личных моментов, хотя последние, в той или иной форме, несомненно соучаствовали в этом, ибо «слишком человеческое» имеется всюду налицо. Точно так же данный в Деяниях Апостолов намек на финальное объяснение видения Петра является гораздо более удовлетворительным, чем предположение физиологически-личных мотивов.

Итак, объединяя все вместе, мы можем сказать, что фантазию следует понимать и каузально, и финально. Для каузального объяснения она есть такой симптом физиологического или личного состояния, который является результатом предшествующих событий. Для финального же объяснения фантазия есть символ, который пытается обозначить или ухватить с помощью имеющегося материала определенную цель или, вернее, некоторую будущую линию психологического развития. Так как активная фантазия составляет главный признак художественной деятельности духа, то художник есть не только изобразитель, но творец и, следовательно, воспитатель, ибо его творения имеют ценность символов, предначертывающих линии будущего развития. Более ограниченное или более общее социальное значение символов зависит от более ограниченной или более общей жизнеспособности творческой индивидуальности. Чем ненормальнее, то есть чем нежизнеспособнее индивидуальность, тем ограниченнее социальное значение созданных ею символов, хотя бы эти символы и имели для данной индивидуальности абсолютное значение.

Оспаривать существование скрытого смысла фантазии можно только тому, кто полагает, что естественный процесс вообще лишен удовлетворительного смысла. Между тем естествознание уже выделило смысл естественного процесса в форме законов природы. Признано, что законы природы суть человеческие гипотезы, установленные для объяснения естественного процесса. Но поскольку удостоверено, что установленный закон согласуется с объективным процессом, постольку мы имеем право говорить о смысле совершающегося в природе. И поскольку нам удается установить закономерность фантазий, постольку мы имеем право говорить и об их смысле. Однако найденный смысл лишь тогда удовлетворителен или, другими словами, установленная закономерность лишь тогда заслуживает этого имени, когда она адекватно передает сущность фантазии. Есть закономерность при естественном процессе и закономерность самого естественного процесса. Это закономерно, например, что человек видит сновидения, когда спит, однако это не такая закономерность, которая высказывает нечто о сущности сновидений. Это простое условие сновидения. Установление физиологического источника фантазии есть лишь простое условие ее существования, а отнюдь не закон ее сущности. Закон фантазии, как психологического феномена, может быть только психологическим законом.

Мы подходим теперь ко второму пункту нашего объяснения понятия фантазии, а именно к понятию воображающей деятельности. Воображение есть репродуктивная или творческая деятельность духа вообще, не будучи особой способностью, ибо оно может осуществляться во всех основных формах психической жизни, в мышлении, чувстве, ощущении и интуиции. Фантазия, как воображающая деятельность, есть для меня просто непосредственное выражение психической жизнедеятельности, психической энергии, которая дается сознанию не иначе как в форме образов или содержаний, подобно тому как и физическая энергия проявляется не иначе как в форме физического состояния, физическим путем раздражающего органы чувств. Подобно тому как всякое физическое состояние с энергетической точки зрения есть не что иное, как система сил, точно так же и психическое содержание с энергетической точки зрения есть не что иное, как являющаяся сознанию система сил. Поэтому с этой точки зрения можно сказать, что фантазия в качестве фантазмы есть не что иное, как определенная сумма либидо, которая никогда не может явиться сознанию иначе как именно в форме образа. Фантазма есть idee-force. Фантазирование, как воображающая деятельность, тождественно с течением процесса психической энергии.

Ханс Дикманн Методы в аналитической психологии
Активное воображение постепенно стало одним из классических методов в аналитической психологии, используемым со множеством пациентов в процессе аналитического лечения. Существует очень много публикаций о теоретических, практических и методологических аспектах активного воображения. Различные авторы придерживаются разных точек зрения относительно: 1/ участия эго-комплекса в активном воображении, 2/ момента в анализе, когда показано применение активного воображения, 3/ определения активного воображения. Я собираюсь в этой главе осветить эти моменты. Сперва я хочу описать саму процедуру, так как метод активного воображения все еще относительно незнаком за пределами аналитической психологии. Существует множество интроспективных и медитативных процедур — в том числе кататимное воображение /Leuner 1970/, высшие уровни аутогенной тренировки /Schultz 1976/, буддийские медитативные практики, а также различные техники, используемые в средневековой алхимии. Все они очень похожи на активное воображение и часто путаются с ним.
Активное воображение отличается от многих медитативных техник тем, что практикующий обращается только к своим собственным внутренним образам и не использует внешние элементы, как, например, делается в направленном воображении, где вы начинаете с сознательно выбранного образа, или в медитативных практиках, где используются определенные мантры. В активном воображении процесс происходит между сознательной личностью и субъективным внутренним миром образов. Здесь вы отказываетесь от введения какого-либо символа извне, как бы хорошо он ни способствовал интроспекции или медитации.
В принципе активное воображение проводится следующим образом. Создаются условия для отведения пациентом проекций, интроецирования их и придания им формы на субъективном уровне. Его эго-комплекс Вступает в живые отношения с архетипическими образами бессознательного. Активное участие эго-комплекса направлено на формирование и развитие этих образов в качестве внутренних событий и вещей. Процесс может принимать самые разные формы: медитативные фантазии, рисование, автоматическое чирканье или письмо, диалоги с внутренним «Другим» /например, таким, как тень, анима, анимус и т.п./ и даже форму танца и музыки. Если считать активное воображение позитивной регрессией, согласно юнговской теории либидо /«О психической энергии», С. W. 8/, то надо признать, что дети только и занимаются, что активным воображением. Воображаемый партнер по играм, сказочные страны или другие фантазии, создаваемые эго ребенка, относятся к области активного воображения. Как подробно обсуждал Фордхам /1977/, существует тесная связь между активным воображение и переходным объектом, описанным Винникоттом /1965/, который очень важен для символообразующей функции психики.
Юнг /1938-1940, vol. 3 - 4./ подчеркивал, что в определенных формах и вариантах активное воображение с древнейших времен использовалось людьми как примитивных, так и высокоразвитых культур. Например, египетские священники давали своим клиентам удивительно красивые голубые кристаллы, в которых те могли увидеть образы собственных фантазий. Их целью было соприкосновение с божественным и исцеление болезней души, и даже тела. Египтяне интуитивно понимали бессознательные процессы психики, проецируемые на кристалл, и действенность созерцаемых образов. С. А. Мейер /1967/ подробно описал подобные процессы, происходившие во время древней практики инкубации. Я ранее писал /Dieckmann 1972 b/, что некоторые туземцы /такие как американские индейцы/ также пользовались подобными методами. Таким образом, разработанное в рамках методологии современной психологии активное воображение занимает место в одной линии с древними человеческими знаниями, передаваемыми через всю историю человечества. Активное воображение играло большую роль в алхимии. Многие алхимические философы приводили свои размышления в виде диалогов с невидимым воображаемым партнером: с Богом, с духом-охранителем или с самим собой. Важным элементом средневекового алхимического мышления было представление о возможности трансформировать химические вещества силой воображения и о том, что интенсивная психическая концентрация действует на определенные материальные структуры.
Занимающийся активным воображением человек должен сконцентрироваться на фрагменте внутренней фантазии и попытаться исключить все другие влияния, идущие из внешнего мира и мешающие ему. Фрагмент фантазии может быть взят из сновидения, а может возникнуть спонтанно. Он может относиться к настроению или к аффекту — практически к любому эмоционально заряженному внутреннему переживанию. Как правило, если удерживать внимание на внутреннем образе, концентрируясь на нем, он постепенно начнет меняться. Образ может начать двигаться. Аффект или настроение могут превратиться в подвижный образ или картинку. Далее, наступает решающая ступень в активном воображении, когда выполняющий его человек входит в этот образ или вступает в диалог с появляющимися фигурами. Вначале часто бывает ощущение, что вы сами создали эти ответы или внутреннюю фигуру. Только постепенно, по мере накопления опыта, становится ясно, что приходящие из бессознательного фигуры говорят на своем собственном языке и являются автономными. Например, одному пациенту снилось путешествие по незнакомой стране: он являлся членом группы, ведомой человеком в иноземных одеждах, объясняющим виды. Поскольку пациент стоял с краю и далеко от ведущего, он не мог понять, что тот говорил. Позже в активном воображении он подошел к тому незнакомцу и поговорил с ним. Он осознал, что объяснения иноземного ландшафта относились к текущей конфликтной ситуации в его жизни и что слова ведущего раскрывали ту сторону проблемы, которую он еще не обдумал. Благодаря этому, он смог взглянуть на ситуацию с другой стороны и лучше с ней справиться. При выборе для активного воображения методов отличных от медитативной визуализации, таких, как рисование, изготовление моделей и т.п., важно сделать так, чтобы бессознательное могло свободно играть и имело возможность само принимать форму. Рассмотрим, например, автоматическое рисование. Нужно избежать сознательного намерения рисовать что-то конкретное, нужно позволить бессознательному вести вашу руку. Тот же принцип сохраняется и для других форм, в которых может выразиться бессознательное. 45-летняя женщина, страдающая от относительно тяжелых приступов реактивной депрессии, которой раньше удавалось только спонтанно рисовать каракули, однажды приобрела глину и описала замысел своей первой скульптуры следующим образом:
Депрессия последних дней все еще не прошла, но мне стало лучше. Я чувствую себя как в паутине. Я захотела сделать что-нибудь из глины, и мне потребовалось много усилий, чтобы преодолеть свое сопротивление, хотя я чувствовала, что это мне поможет. Я не знала, как начать. Сперва я подумала о черном мужчине, недавно так сильно занявшем мои фантазии, но он не появлялся. Тогда я полчаса сжимала и вытягивала глину, наблюдая возникающие формы. Я видела головы животных я ощущала холод глины и постепенно прекратила думать. Затем я увидела, как, в конце концов, появилась фигурка ребенка, как будто из самой земли. У ребенка белели зубки, он хотел прижаться к своей матери, положить головку между ее грудей. Так постепенно возникла фигурка матери и ребенка /Dieckmann 1971 с, р. 134/.
Этот короткий отчет достаточно показателен для понимания метода. Заинтересованный читатель может обратиться к работам Юнга или к другой литературе для дальнейших разъяснений. Я бы рекомендовал две работы по активному воображению, имеющие особенное значение, — Рикса Виавера /1973/ и А. Н. Эмманн /1978/. Хотя Юнг предпринял первые эксперименты по активному воображению с самим собой еще в 1913 году, выделив его специально только в 1916 году в контексте трансцендентной функции /С. W. 8/, он написал отдельное эссе об этом методе сравнительно поздно /1958/. Отрывочные ссылки на этот метод можно найти во всех его трудах. Юнг очень много говорил об активном воображении на своих семинарах и в своей зрелой работе Misterium Coniunctionis /C.W.14/ привел подробное обсуждение.
В контексте нашей темы важно обсудить роль и функции эго-комплекса в активном воображении, поскольку необходимым предварительным условием для этого метода является достижение определенных стадий развития эго, а интенсивность участия эго-комплекса и ослабление защит важны для успеха активного соображения. Виавер /1973/ перечислила состояния эго-комплекса, идеально приемлемые для проведения активного воображения. Она писала:
Рассмотрев эти состояния при активном воображении, я пришла к выводу:
1. Что концентрация внимания на настроении, на фрагментах автономных фантазий, расширение сюжета снов через фантазирование и т.п., являются первым движением эго к объектификации и что объектифицирование само по себе является началом участия эго;
2. что процесс может принимать разные формы:
а/ эго может только инициировать фантазирование, чтобы найти значение сна и т.п.;
б/ вы можете обнаружить себя пойманными в фантазию, которая сама толкает вас к осознанию, как это делает сон. В такой ситуации эго не теряется в полете фантазии, но наблюдает и занимает объективную позицию по отношению к образам. Эго является сознательным записывающим устройством;
в/ вы можете выбрать фрагмент фантазии или инициировать фантазию и продолжить ее через сознательное участие. Здесь включается субъективное отношение к бессознательному материалу. Сознательное вовлечение в материал в этом случае означает, что он формируется под большим контролем со стороны эго.
Часто в активном воображении оба процесса /б/ и /в/ меняются местами, как это происходит в творчестве художника...
3. Что участие эго в этом процессе начинается с момента объективного интереса:
а что участие эго увеличивается с вовлечением в драму;
б что это вообще не активное воображение, когда эго в качестве «записывающей» части осуществляет отбор слишком произвольно или в соответствии с установленным ритуалом.
4. Что работа по созданию алхимических текстов, выполняемая главным образом на продвинутых стадиях психического развития, по сути, являлась активным воображением. Она относилась к области, которая оказывала влияние, находясь вне эго контроля, так что могла быть передана в текстах.
Так же, как и в 2/6/, человек часто открывал здесь универсальные вечные символы, мифы творения, мифы о бессмертии и т.п.
5. Что самым важным критерием активного воображения является не столько то, что в этом процессе задействована активность эго, а то, что эго участвует осмысленно, неважно каким конкретно образом.
6. Что степень участия эго может различаться. У интроверта может быть объективное отношение к бессознательному, а у экстраверта — субъективное. Оба варианта допустимы. Только выполнивший работу человек может сам решить, что для него было значимо. Значимость работы зависит не от эгоцентрических предпочтений, но от способности одновременно признавать и определенность, и неопределенность. /Weaver 1973, p. 19f/
В свете этих выводов кажется, что относительно высокая степень стабильности эго является необходимым условием использования активного воображения в качестве терапевтического метода. Следовательно, момент времени, когда его применение показано, относится к относительно поздним стадиям аналитической работы, когда достигнута стабильность эго и разрешена переносная зависимость. Хендерсон /1955b/ был сторонником этой точки зрения. Он подчеркивал, что активное воображение нужно использовать только тогда, когда анализ переноса завершен, т.е. после вступления в четвертую стадию индивидуации.
В отличие от Хендерсона Адлер /1961/ и я /Dieckmann 1971c/ описали пациентов, которые использовали активное воображение относительно рано в своем анализе. Позитивная ситуация переноса-контрпереноса обеспечила этим пациентам теменос или, так сказать, магический круг для соприкосновения с символами своего внутреннего мира. Благодаря констелляции переноса и контрпереноса оба, и аналитик, и пациент, поддерживали стабильность эго, позволившую применить активное воображение. По моему опыту, во многих случаях такое раннее введение активного воображения вполне возможно и приносит хорошие результаты.
Проблемы здесь возникают тогда, когда, в силу различающихся терапевтических стилей, одни аналитики делают больший акцент на синтетических процессах индивидуации, понимая их в ограниченном смысле, а другие больше концентрируются на уровне рациональных интерпретаций или редуктивных процессов. Однако, по моему опыту, эти два процесса всегда протекают параллельно с самого начала анализа и невозможно четко отделить более синтетическую работу разрешения невротического переноса от вскрытия первичных и вторичных факторов в неврозе. Напротив, даже некоторый агрессивный потенциал, подавленный и латентный, который не удается поднять ни в переносе, ни в других отношениях, можно задействовать в активном воображении. Оно привносит неразвитые компоненты личности, способности и функции /особенно часто функции чувств и ощущений/ в сознание и развивает их синтетически. В то же время оно помогает символическому постижению архетипического уровня. Только гораздо позже постепенно придет выражение, интеграция и трансформация большей части агрессии в продуктивную активность.
Активное воображение может стать первым шагом в этом направлении. А потом часто случается так, что увлеченность пациента медитацией, рисованием, лепкой ослабевает и анализ снова приобретает характер диалектического вербального общения /Dieckmann and Jung 1977/.
Очевидно, Эмманн /1978/ придерживается такой же точки зрения, приводя даже более развернутые обоснования. В своей книге он перечисляет тринадцать возможных ситуаций, в которых особенно показано использование активного воображения. Среди них ситуации, относящиеся к началу анализа, например, непосредственная работа с аффектами и развитие зерен творчества в анализируемом, ситуация слишком сильной или слишком слабой фантазийной и сновидной активности и работа над нарушениями в адаптации. В своей практике я не делаю оговорок в отношении использования активного воображения на относительно ранних стадиях анализа, если пациентам оно подходит. Конечно, я не думаю, что можно просто следовать каталогу возможных применений активного воображения в конкретной аналитической ситуации. Должно соблюдаться лишь предварительное условие использования активного воображения: нужна не только готовность эго-комплекса пациента к сотрудничеству в такой работе, но и он должен суметь ее выполнить, а это зависит от степени нарушений функционирования эго. Как я уже ранее подчеркивал в этой книге, относительно емкое выражение «эго-стабильность» недостаточно для описания этого очень сложного явления.
В случае невротических расстройств, отдельные эго-функции могут быть нарушены различным образом и в разной степени и это надо среди прочих вещей учитывать, решая, когда и где можно использовать метод активного воображения. Если взглянуть на проблему под этим углом, то способность эго-комплекса ослабить свои контролирующие и организующие функции, чтобы принять бессознательные содержания, является абсолютно необходимым предварительным условием использования активного воображения. Это условие особенно актуально для компульсивных пациентов, озабоченность которых контролем и порядком нужна им для защиты от своей скрытой тревоги. В их случае нужно сперва ослабить контроль, чтобы осознать и проработать тревогу. Относительная сохранность организующей эго-функции, которая устанавливает взаимоотношения и взаимосвязи между психическими содержаниями, является другим необходимым условием. Если эта функция отсутствует, то попытка выполнить активное воображение сопряжена с большим риском затопления эго бессознательными содержаниями, которые оно не может интегрировать и которые затем могут привести к инфляции. Подобным же образом должна присутствовать определенная способность контролировать импульсы и эмоции, приходящие из бессознательного, дающая таким образом защиту от слишком сильных тревог или прорывов аффектов. Защитный механизм также имеет фундаментальное значение. Слишком сильные реактивные образования, вытеснение и/или рационализация, а так же идентификация и идеализация могут мешать активному воображению или вызывать опасные инфляции.
В отношении защитных механизмов нужно помнить, что, как и любой другой терапевтический метод, активное воображение тоже может служить защитным целям. Следовательно, очень проблематично использовать активное воображение в ситуации отсутствия сновидений. Потому что в этом случае пациент рисует, сочиняет или медитирует часто благодаря той самой защите, которая породила блок против снов, и активное воображение тогда носит защитный характер, препятствуя доступу к скрытому бессознательному содержанию, от которого пациент защищается. Конечно, никогда не надо слишком сильно обобщать. Если эта защита не носит ригидного характера и скрытое психическое содержание близко к порогу сознания, то появляющиеся фрагменты снов могут быть разработаны через активное воображение и ранее бессознательные психические содержания могут быть привнесены в сознание.
Следует так же учитывать, что этот метод нужно использовать индивидуальным образом. В каждом отдельном случае у аналитика должно сложиться относительно надежное впечатление об адекватной стабильности эго-функций пациента, а также о его мотивации и уместности использования активного воображения в данный момент времени.
Многие пациенты спонтанно приходят к этому методу и пытаются выразить себя в творческих занятиях. У других пациентов возникают фантазии, которые подталкивают их к пониманию необходимости этого. Здесь возникает вопрос, следует ли любой процесс творческого самовыражения, предпринятый пациентом в анализе, рассматривать как активное воображение. Точки зрения аналитических психологов здесь расходятся. В добавление к упомянутым Хендерсону /1955 а/ и Виавер /1973/, Фордхам /1957/, Дж. Кирш /1973/ и фон Франц /1972/ считали активное воображение особым методом, который нужно отличать от других процессов придания формы фантазиям, таких, как рисование, и т.п. Форд-хам /1956/ предложил различать между «активным воображением» и «имагинативной активностью». В немецкоязычных странах предпочитают говорить об «активном» и «пассивном» воображении.
Если вышеупомянутый критерий участия эго во внутренних фантазиях не выполняется, то я предпочитаю говорить о пассивном воображении. Активное воображение относится только к ситуации активного участия эго-комплекса. Этот тип активности эго был очень ясно описан в вышеприведенном примере пациентки, которая создала фигурку матери с ребенком, когда она сказала, что сознательно активно занялась лепкой первоначально бесформенной глиняной массы prima materia вопреки своему сильному сопротивлению.
В конце я хотел бы обсудить проблему эстетической стороны активного воображения, особенно важную, когда встает вопрос о художественной ценности продуктов творчества. С терапевтической точки зрения эстетическая форма в активном воображении является очень важной темой. Юнг подчеркивал разницу между эстетической точкой зрения на психические процессы и непосредственным вовлечением в психический процесс /C.W. 14/. На практике мы относительно нечасто встречаем счастливое сочетание удачной художественной формы и стремления к пониманию бессознательных процессов, какой бы вид творческой деятельности ни рассматривался — письмо, рисование или скульптура. Эстетической формой нередко озабочены именно те пациенты, у которых не получается дать истинным творческим начинаниям родиться из бессознательного. Им настолько мешает чувство собственного технического несовершенства, что они могут и не отважиться приступить к работе. Интерес же терапевта, задача которого, прежде всего, исцелить пациента, должен быть сконцентрирован на символическом значении, а не на эстетических аспектах. Тем не менее, как я уже обсуждал в другой работе, эстетическая форма должна играть определенную роль /Dieckmann 1971c/.
Я думаю, что аналитические психологи, применяющие этот метод, могут подтвердить, насколько выразительными бывают продукты бессознательного, в которые человек, даже не обладая особым художественным талантом, вливает огромное количество либидо. Если же у пациента есть некоторая степень художественных способностей, он создает совершенно очаровательные картины, поэмы, сказки или новеллы. Я наблюдал, что активное воображение особенно эффективно, когда пациент гармонично сочетает оба принципа — психическое участие и эстетическое выражение — и работает над материалом интенсивно и терпеливо. Процессы развития не только освобождают либидо от фиксаций в симптомах, но и ведут пациента к значимой творческой активности, продолжающейся после анализа. У меня было множество пациентов, которые в курсе анализа, занимаясь активным воображением, развили художественные способности, ставшие источником творческого обогащения в их жизни. Эти люди ранее не подозревали наличие у себя таких способностей, и их открытие осталось для них большой ценностью многие годы после анализа. Нельзя не отметить, что именно в такого рода случаях нужно быть внимательным к опасности инфляции, чтобы пациенты, обнаружившие творческие способности в процессе анализа, не впали в состояние нарциссической грандиозности, считая себя великими художниками, которым недостает только широкого признания.

Тексты собраны благодаря www.jungland.ru
Еще:
Роберт Алекс Джонсон. Сновидения и фантазии Анализ и использование
Джеймс Хиллман Терапия, сны и воображение
Раевский, Хегай Методы аналитической психологии К.Г. Юнга

Научиться на практике: